Обжигающая любовь - Нэн Райан Страница 13

— Итак, я вынуждена оставаться здесь, в вашем шатре?

— Да.

— Интересно. А где собираетесь жить вы?

— Здесь же, конечно, — безжалостно улыбнулся шейх, повернулся и вышел.

Закат в Аравийской пустыне. Шейх Шариф Азиз Хамид стоял на вершине зыбучей дюны, осматривая свой лагерь, раскинувшийся внизу. Рядом с ним нетерпеливо перебирал ногами его жеребец, дитя пустыни по кличке Бандит, то и дело тыкаясь бархатным носом в плечо своего хозяина.

Заходящее солнце окрасило пески в различные оттенки малинового и багряного. Лагерь освещался чадящими факелами. Прохладный ветерок играл темными кудрями шейха, вздувал его рубашку пузырем на спине и отбрасывал от сигареты, которую задумчиво курил молодой араб, оранжевые искры на песок.

Шейх любил пустыню, но еще сильнее любил закат в пустыне.

Молодой человек не преклонял колени и не молился, глядя в сторону Мекки, как делали последователи Мухаммеда. Но когда ему доводилось бывать в пустыне во время заката, он испытывал необыкновенное внутреннее спокойствие. Ни в какое другое время, ни в каком другом месте умиротворение не посещало его. Теперь все было иначе. Покой покинул его сердце.

Шейх опустил голову и взглянул на свой шатер. Он представил себе прекрасную американку, которая металась по его жилищу, как тигрица в клетке. Молодой человек щелчком отбросил недокуренную сигарету в сторону и потянулся к карману, чтобы достать блестящую латунную гильзу, которую всегда носил с собой. Он скользнул по ней кончиками пальцев, поглаживая стершуюся поверхность. Там уже с трудом просматривалось заводское клеймо. Но руки молодого араба помнили каждый штрих на гильзе, которую некогда передал ему старый мудрый шейх, называвший Шарифа сыном.

«Дю-Пи».

Молодой шейх стиснул зубы, прищуренные глаза сверкали ненавистью, которая его никогда не оставляла. Он так сильно сжал в руках заветную гильзу, что ее острые края врезались ему в ладонь.

День плавно переходил в ночь, а мятущаяся, встревоженная Тэмпл никак не могла успокоиться, меряя шагами шатер шейха. Еда, приготовленная Рикией, так и осталась нетронутой. Теплая вода в ванне, налитая улыбающимся Таризом и его безымянным помощником, успела остыть.

Тэмпл яростно отказалась раздеваться и садиться в серебряную ванну. Тариз и Рикия оставили ее в покое.

Она проголодалась, хотела помыться и чувствовала себя скверно. Она не могла свыкнуться с мыслью, что шейх останется с ней на ночь в одном шатре. Путешественница очень устала, но, опасаясь, что он сдержит слово, не ложилась спать. Он мог войти в любую минуту, и она не решилась раздеться, лечь и уснуть.

Она была готова встретиться с опасностью, то есть с молодым арабом, лицом к лицу. Впрочем, возможно, ей так казалось.

Через несколько минут после полуночи она услышала его голос недалеко от шатра. Тэмпл подбежала к выходу и выглянула из-за занавеси. Шейх стоял возле шеста, который поддерживал полотнище, отбрасывающее в дневное время тень на шатер, и разговаривал с часовым. Вокруг молодого шейха каким-то непостижимым образом создавалась атмосфера силы и власти, он производил впечатление человека циничного и очень опасного.

Шариф повернулся, и Тэмпл с быстротой кошки отпрянула от символической двери.

Едва он вошел в шатер, решимость покинула ее. Теперь он производил на девушку впечатление еще более неприятное, чем раньше. Казалось, что один вид ее вызывает в нем нечто вроде ненависти или сильной страсти. Приблизившись к девушке, араб спросил:

— Почему вы не спите?

— У меня есть вопрос поинтереснее, — повела плечами Тэмпл. — Почему меня держат здесь? Ответьте мне!

— Придет время, и вы все узнаете.

— Это не ответ! Откуда вы знаете мое имя? Мы никогда не встречались, и я не называла вам его. Я требую, чтобы вы ответили, почему вы привезли меня сюда и что собираетесь со мной делать. Отвечайте, черт вас подери! — Тэмпл не выдержала, закричала и затопала ногами.

— Успокойтесь, — приказал он.

— Я не успокоюсь и не останусь здесь! — заявила Тэмпл. — Вы не имеете права меня удерживать! Я убегу от вас. Я исчезну. Вот увидите, убегу. Клянусь вам!

Глядя на молодого араба, Тэмпл испытала мимолетное чувство счастья. Она сделала то, что должна была сделать. Она не юлила и не унижалась. Она не опустила глаза, встретив его взгляд.

Но она пожалела о своем поведении, едва шейх раскрыл рот.

— Вы сами вынуждаете меня принять строгие меры.

С этими словами он повернулся и направился к выходу, а Тэмпл жалко забормотала:

— Ка… какие меры?

Шейх не ответил, но через пять минут он вернулся, ведя за собой полусонную Рикию. Тэмпл удивленно посмотрела на женщину.

— Вы отправитесь в спальню с Рикией. Она постелет вам на диване. Пока Рикия будет готовить вам постель, вы разденетесь. Все вещи, включая нижнее белье, вы передадите Рикии. Вы ляжете в постель и уснете. — Он помолчал и добавил: — Обнаженная.

Тэмпл собралась было крикнуть, что не собирается подчиняться его приказаниям, но промолчала. Она чувствовала в нем грубую силу, отрицающую в ней достоинство и само право на жизнь. Он — холодный, красивый, полусумасшедший дикарь, и насилие было частью его самого и его представлений о жизни.

Послушно, как ребенок, Тэмпл последовала за Рикией в спальню. Дрожащими руками она принялась расстегивать пуговки рубашки и движением головы отвергла помощь Рикии, которая принялась застилать диван чистейшими простынями.

Когда Тэмпл разделась, ее постель была уже готова. Зардевшись, она бросилась на диван, натянула на себя простыню и с тоской следила за тем, как служанка уносит ее одежду, нижнее белье и обувь. Оставшись одна, Тэмпл соскочила с дивана и зажгла ночник.

Она слышала, как шейх что-то приказывал Рикии по-арабски. Бросившись снова на диван, Тэмпл натянула простыню до подбородка и принялась ждать. Она дрожала от страха и стыда, Полагая, что в любой момент может появиться араб и заставить ее лечь к нему в постель. Шли долгие минуты.

Тэмпл стиснула зубы так крепко, что у нее заныли челюсти. Глаза ее начали привыкать к темноте. Она заметила, как шелохнулась занавесь, и замерла. В комнату бесшумно вошел шейх. Подавив стон, готовый вот-вот вырваться из груди, Тэмпл следила за тем, как он передвигался по комнате. Сердце ее остановилось, когда он, расстегивая пуговицы рубашки, подошел вплотную к дивану, на котором она лежала, обнаженная и дрожащая. Девушка закрыла глаза, предчувствуя, что через секунду ощутит на себе его жаркое тело и жадный рот примется целовать ее губы. Прошла минута. Послышался шелест одежды. Тэмпл открыла сначала один глаз, потом другой. Шейх стоял как раз между ее диваном и своей кроватью и расстегивал шаровары. Тэмпл с любопытством следила за игрой его мускулов в свете ночника. Шейх зевнул, сбросил шаровары вниз и переступил через них.