Погоня за призраком - Элизабет Торнтон Страница 14

Его светлость Хьюго Джерард делал заметное усилие, стараясь сохранить спокойствие, но все равно было видно, что он вне себя от ярости.

— Так ты уверен в том, что именно Джонни Роуленд помогал моей жене, когда она пыталась сбежать?

Человек, сидевший по другую сторону стола, утвердительно кивнул.

— Мы были уверены в этом с самого начала. Как я уже говорил, садовник не только видел его, но и опознал при вспышке молнии. Да, в той лодке был именно Джонни Роуленд.

— А садовник не мог ошибиться? В ту ночь шел сильный ливень.

— Он подтвердил… под нажимом.

— В таком случае, я не могу сожалеть, что он мертв.

Гнев Джерарда был понятен Ральфу Уитли. Джонни Роуленд какое-то время служил у Джерарда, но несколько месяцев тому назад оставил это место. Предательства Джерард не прощал никому и никогда. То, что Джонни помогал при побеге жене Джерарда, по мнению последнего, ставило его вне закона.

Уитли до сих пор не мог поверить тому, что леди Мэри, тихая, незаметная женщина, нашла в себе достаточно мужества, чтобы решиться на этот побег. Но она сделала это. Неделю тому назад в темную дождливую ночь она попыталась скрыться от своего мужа. Ей помогала Грейс, ее служанка. Джонни ждал их в лодке.

Стража, заметив беглецов, подняла тревогу, и тогда Джерард приказал спустить с цепи собак. Роуленду и служанке удалось бежать, а леди Мэри была поймана, и ее заперли в доме.

Сбежавшая жена — уже большая неприятность, но гораздо страшнее для Джерарда было то, что у нее имелся какой-то убийственный для Джерарда документ, который она хранила в своем портрете. Уитли не знал содержания документа, знал лишь, что она передала портрет надежному человеку и он пустит компрометирующий его светлость документ в ход, как только узнает, что с леди Мэри случилась беда. Судя по всему, этого клочка бумаги было достаточно, чтобы стереть сэра Джерарда в пыль.

Уитли был расстроен всем этим ничуть не меньше самого Джерарда, у которого он служил поверенным в делах. Однажды Джерард пообещал даже, что после его смерти все состояние перейдет в руки Уитли.

Ральф оглядел большую библиотеку, в которой они сейчас сидели. Она занимала угловую комнату роскошного дома сэра Джерарда, паркетные полы были устланы персидскими коврами. Настенные полки уставлены дорогими, редкими книгами. Дополнял это великолепие огромный портрет, висящий над камином. Портрет покойного графа, тестя Джерарда.

«Когда я стану хозяином в этом доме, то первым делом избавлюсь от него», — в который раз подумал Уитли, косясь на проклятый портрет. Когда он работал в библиотеке, его всегда не покидало ощущение, что мертвец заглядывает ему через плечо из своей тяжелой рамы.

— Расскажи мне все еще раз, во всех подробностях, — приказал Джерард.

Было два часа ночи, и глаза Уитли слипались.

«Да, нужно было отложить этот разговор до утра», — с тоской подумал он. Но Джерард, восседавший сейчас под проклятым портретом, приказал сообщать ему все новости немедленно, в любое время дня или ночи.

— Итак? — раздраженно сказал Джерард.

Уитли подавил вздох и начал:

— Я приказал Блогсу и Кении следить за тем местом, где до недавнего времени служил Роуленд, чтобы узнать, где он скрывается. Тот, очевидно, заметил слежку, но все же явился, чтобы получить расчет. Блогс сел Роуленду на хвост, но тот так и не привел Блогса к месту, где скрывается горничная. Вместо этого он отправился к Сэквиллу, а у того в доме, как известно, нет женской прислуги.

Джерард смущенно закашлялся.

«Моралист чертов, — подумал про себя Уитли. — Не пьет, не курит, следит за своим здоровьем. Считает вечеринки в доме Сэквилла верхом распутства и при этом отлично знает, что во время них происходит».

Джерард требовательно посмотрел на Уитли, и тот продолжил:

— Когда они подошли к дому Сэквилла, Роуленд влез внутрь через подвальное окно. Блогс последовал за ним, но Роуленд его заметил и поджидал Блогса внутри. Завязалась драка, и Блогсу удалось взять в ней верх. Он принялся расспрашивать Роуленда о горничной и портрете, но тот отказался отвечать даже под давлением, — надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду. Как я уже говорил, в намерения Блогса не входило убивать Роуленда, тот продолжал молчать. Признался лишь в том, что сидел в ту ночь в лодке, согласившись помогать леди Мэри — за деньги, разумеется. Похоже, ему была обещана солидная сумма.

При упоминании имени леди Мэри кулаки Джерарда сжались так, что на них проступили и побелели костяшки пальцев. Этого было достаточно для Уитли, чтобы понять, что, как только хозяину удастся найти тот самый портрет, дни леди Мэри будут сочтены. Не мог он понять другого: почему Джерард до сих пор не выбил из нее самой все, о чем ему хотелось бы знать?

— Зачем Роуленд приходил в дом к Сэквиллу? — спросил Джерард.

— Блогсу не пришло в голову спросить его об этом, — пожал плечами Уитли.

— Но должна же быть какая-то причина, как ты думаешь?

— Завтра с самого утра я займусь этим. Возможно, визит Роуленда в дом Сэквилла не связан ни с горничной, ни с портретом. Может быть, ему кто-то задолжал, и он пришел, чтобы получить деньги.

— А что с этой горничной, Грейс? — спросил Джерард.

— Она наверняка уже покинула город. Знает же, что ее разыскивают. На ее месте я бы поступил именно так.

— А если она все еще здесь?

— В пятницу в библиотеке День открытых дверей. Быть может, она попытается встретиться там с кем-то из Женской лиги.

— Это только догадки или тебе что-нибудь известно?

Уитли снова пожал плечами.

Внезапно Джерард резко наклонился вперед, заставив Уитли вжаться в спинку кресла.

— Мы не в игрушки играем, — сказал Джерард, тяжело дыша и глядя на Уитли налившимися кровью глазами. — Дело очень серьезное, помни об этом. Я хочу, чтобы ты узнал, зачем приходил Роуленд в дом Сэквил-ла. Я хочу, чтобы ты отыскал горничную. Я хочу знать, у кого этот портрет. У тебя была целая неделя, но все, чего ты смог достичь, — это мертвый садовник, который нам уже ничего не расскажет. — Джерард тяжело вздохнул и продолжил: — Теперь слушай меня внимательно. Роуленд убит. Я хочу, чтобы нашли горничную. А еще мне нужен портрет и тот человек, у которого он находится. Ты хорошо меня понял, Ральф?