Необоснованные претензии - Кэтрин Коултер Страница 14

Он сказал обыденным тоном:

— Тимоти было шестьдесят четыре. Не думаю, чтобы кто-нибудь из нас был особенно хорош в этом возрасте. Он был счастливым человеком, Элизабет, надеюсь, он понимал это?

— Возможно, вначале ему было приятно со мной. Род Сэмюэлс, мой адвокат, говорил, что у него был роман с женщиной моложе меня, художницей, за несколько месяцев до его смерти.

Его руки сжали ее так сильно, что ей показалось, что у нее затрещали ребра.

Она постаралась разъяснить. В конце концов это было даже трогательно. Бедный Тимоти, не веривший, что он смертей, не хотевший смириться с тем, что ему шестьдесят четыре.

— Ей было двадцать пять, а не двадцать восемь, как мне. Я думаю, его возбуждала новизна. И уверена, что она очень талантлива. Тимоти всегда тянуло к талантливым женщинам, по-видимому, не только в области музыки.

Через минуту Роуи сказал:

— Я подумал, что окружной прокурор пустил бы слюну от такой информации.

— Мистер Моретти не знал о ее существовании, — ответила Элизабет.

— Следует благодарить Бога за хороших адвокатов.

— Да, с этим покончено. Я, вероятно, не должна была об этом упоминать. Бедный Тимоти.

— Нет, бедная Элизабет. Но теперь ты свободна. — И он начал целовать ее.

Элизабет даже не сознавала, насколько она счастлива, до тех пор пока не пришло время лететь обратно в Нью-Йорк. Они пообедали в номере Роуи в отеле “Бристоль”. Она не любила икру, но промолчала.

«Это же белужья, Элизабет! Ешь и забудь, откуда ты родом!»

— Ты очень молчалива, дорогая, — сказал он, перегибаясь через стол, чтобы дотянуться до ее руки.

— Да, — ответила она. — не хочу возвращаться.

— Надеюсь, что отчасти из-за меня, во всяком случае, льщу себя этой мыслью.

— Так и есть, Роуи.

— Для меня это тоже не шутка, Элизабет.

— Но когда мы вернемся, ты будешь очень занят. Твой бизнес, ответственность, банки в Бостоне.

— Я делю свое время между Бостоном и Нью-Йорком и в Нью-Йорке провожу половину своей жизни. На меня работают хорошие люди. Мне не приходится думать, что мои вице-президенты обкрадывают меня, пока я в Нью-Йорке.

— Или в Париже?

— Совершенно верно. Мой отец был трудоголиком Я делаю все возможное, чтобы не подражать ему.

Он взял еще немного икры, и Элизабет увидела эту черную рыбью икру у него на языке, когда он клал ее в рот.

— Я полечу в Нью-Йорк с тобой. У меня собственная квартира на Парк-авеню возле Шестьдесят седьмой улицы. Думаю, она тебе понравится.

— Да, — ответила Элизабет, — скорее всего.

— В Нью-Йорке тебя ждет много хорошего — твоя музыка, подготовка к концертной деятельности…

Она заметила его внимательный взгляд и почувствовала себя растроганной его вниманием.

— Нет, пока еще я к этому не готова. Мой адвокат прав. Если бы я снова начала заниматься концертной деятельностью, моя ужасная известность не пошла бы мне на пользу. С этим придется подождать.

— А как насчет того, чтобы с год попрактиковаться? Может быть, с Клодом. Она покачала головой:

— К сожалению, я уже взяла на себя обязательства. Я должна из кожи вылезть, но управиться с многочисленными предприятиями Тимоти.

— Да не можешь же ты думать об этом всерьез! Она склонила голову набок, на губах ее появилась легкая усмешка.

— Приходится, хотя не могу сказать, что я бы этого хотела, Роуи. Я уже говорила Роду, что музыкант не может заниматься бизнесом.

— Тогда зачем же ты взвалила все на себя? Почему не предоставить заниматься “Аберкромби-Карлтон” сыновьям Тимоти.

— Я уже была готова это сделать, — сказала она спокойно.

— Что же случилось?

Она почувствовала напряжение и неловкость при воспоминании об этой ужасной встрече в комнате директората Тимоти.

— Ты знаешь Лоретту Карлтон?

— Никогда не встречал матриарха, но, конечно, слышал. Должно быть, теперь она стара, как земная кора.

— Возможно, но соображает так же отлично, как и всегда. Откровенно говоря, я собиралась отказаться от всего.., и так бы и случилось, если б не Кэтрин.

— А что Кэтрин? Это ведь дочь Тимоти? Он заметил, что она в замешательстве, и быстро добавил:

— Еще шампанского, Элизабет? Давай оставим этот разговор.

— Нет, — возразила она, одаривая его улыбкой. — Ты очень добр, Роуи. Ты знаешь Кэтрин?

— Да встречал ее однажды. Образец испорченной маленькой богатой сучки.

Элизабет подумала, потом кивнула, соглашаясь. — Возможно, все так и есть, но у нее есть серьезные причины ненавидеть меня, и на этой встрече она высказалась без обиняков. Она так меня разозлила, что я бы взялась за любое дело, даже за космические исследования, лишь бы осадить их.

— Настолько скверно?

— Просто ужасно, — ответила она спокойно.

— Забудь о Кэтрин и предоставь заниматься делами Тренту и Брэду.

— Похоже, ты знаешь Карлтонов так же хорошо, как я.

— Карлтоны и Чалмерсы — старинные фамилии. Как обычно говорят, “старые деньги”. В прежние времена они все лето проводили в Ньюпорте, а теперь на Эгейском море и в Сен-Морисе. Брэд и я вместе учились в Гарварде.

Пару лет мы бывали в одной компании, но, поскольку он один из Карлтонов…

Роуи пожал плечами Элизабет играла хлебным шариком, потом наконец сказала:

— Я не вполне понимаю тебя, Роуи. Ты мил со той, а ведь многие из твоей среды считают меня выскочкой, алчным ничтожеством.

— Я мог бы добавить, что считаю большинство Сарлтонов совершеннейшими ублюдками.

Она уловила в его голосе правдивые нотки и расслабилась.

— Да мне плевать, если ты их как следует уделаешь. По-королевски.

— В этом нет ничего королевского.

— Я тебе помогу, Элизабет, если ты встала на этот путь.

Это было потрясающее предложение, и она понимала, что если Роуи говорит серьезно, то ему пришлось бы здорово пожертвовать своим временем.

— Благодарю, — сказала она. — Я подумаю.

Если только не завалю все дело, мне понадобится любая помощь.

— И люди, которым можно доверять.

— Да, — ответила она, улыбаясь. — Знаешь, я даже не представляю, что носят современные деловые женщины на работу.

— Несомненно, костюмы от Кристиана Диора.

Или от де ля Рента.

— Ты говоришь прямо как Тимоти. Однажды я примеряла какое-то простое платье, не от знаменитых кутюрье. Я думала, что Тимоти на месте хватит удар.