Песчаный рай - Татьяна Тронина Страница 13

Он взобрался на ближайший бархан, огляделся. Вечерний свет озарял пустыню. И тишина… Эта потрясающая, жуткая и вместе с тем завораживающая тишина! Когда слышно, как под лапками бегущего паучка шуршит песок.

«Где я? Что со мной? Почему все это происходит со мной? Именно со мной?!» – растерянно подумал пилот.

Через некоторое время Раевский обнаружил, что солнце замерло, уткнувшись краем в горизонт. Вершины барханов бесстрастно сияли золотом, а между ними чернели провалы. Дневной зной отступил, но и ночной холод не приблизился.

Это был ноль, абсолютный ноль, сковавший пространство и время. И Никита наконец догадался, что застрял внутри этого ноля.

«Я вырвусь отсюда. Чего бы мне это ни стоило!» – подумал пилот. Сел в джип и надавил на газ…

* * *

Дина все-таки принесла ему свое замечательное кольцо с рубином.

– Вот, Фидель Рауфович, как обещала…

– Да что ты заладила – обещала, обещала! Возьму я твое кольцо. Я и заплатить за него могу – сколько надо, – легко согласился хирург.

– Нет, платить не надо, – нахмурившись, покачала головой Дина.

– Как скажешь. Я спорить не буду, мне же выгодней! – засмеялся он и положил в карман белого халата колечко.

Внутри у Курбатова словно все перегорело. Он, когда брился этим утром и глядел в зеркало, вдруг обнаружил, что постарел. Нет, до старика ему еще далеко, но он, оказывается, заматерелый, далеко уже не молодой дядька.

У него пузо, у него седые волосы…

Колечко с рубином хирург собирался подарить Вике. Но случилось вот что. Вика поймала его после обхода, оттащила в сторону и шепотом, то и дело шмыгая носом, призналась кое в чем. Оказывается, она со своим младшим братом отправилась вчера поглазеть на ралли. Отмахали довольно прилично от города, расположились на небольшой горке, еще перед рассветом.

– …сидим мы там, ждем… Солнце восходит. Смотрим – едут! Одна машина проехала, другая… Но это далеко было. Только тучи песка, неинтересно. Я говорю Витьке, брату – давай поближе, а то ничего разглядеть нельзя! И мы пошли – туда, в сторону…

Молча Фидель Рауфович смотрел на Вику – он уже начал догадываться, что произошло потом.

– Это я виновата… – всхлипывая и вытирая лицо о предплечье, лепетала юная дурочка. – Сунулась в самую гущу… Одна из машин прямо на меня выскочила. Вильнула и – на горку, где до того мы с Витькой сидели. И – шандарах вниз… Я от неожиданности совсем разум потеряла. Схватила Витьку, и мы деру оттуда… А ведь брата могли задавить, и меня тоже… И теперь один гонщик помер, а второй тоже не шибко живой. О-оей-ооо… Теперь меня посадят, да, Фидель Рауфович?

Хирург вздохнул.

«Вот дитя природы… И что с ней, с такой, делать?»

– Если будешь молчать, не посадят… – пробормотал он. – Ладно, иди себе, Вика.

Чужая тайна камнем легла на душу хирурга. Он не любил, когда его вмешивают в подобные истории, он не выносил, когда его отвлекают от главного занятия в его жизни – работы. Он не прокурор, не адвокат, не священник… Он – хирург. Его не должно интересовать что-либо, кроме операционного поля.

– Что теперь делать, Фидель Рауфович, миленький?.. – кривя лицо, шепотом рыдала Вика.

– Ничего не делай. Ты поняла? Никогда ничего не делай. Только то, что тебе умные люди говорят. Все, брысь отсюда…

Медсестра убежала. После подобного признания дарить кольцо этой дурочке – по меньшей мере странно. Дарить кольцо, которое стало символом жизни Раевского. По сути – платить его убийце… Нет. Нет. Не стоит, хотя эта Вика такая юная и такая уступчивая…

* * *

Таисия Георгиевна вернулась с рынка и принялась готовить обед. Женщина считала своей святой обязанностью накормить мужа.

Таисия Георгиевна была великолепной хозяйкой. В ее доме всегда царили чистота и порядок. И сам дом – двухэтажный особняк – являлся лучшим в городе.

И вообще, у нее все в жизни было хорошо. Самый лучший дом, самый лучший муж, самый лучший сын, умница-мальчик, который сейчас учился за границей.

…Она приготовила плов, накрыла стол, дожидаясь мужа. Но тут позвонил Фидель и сказал, что много работы и он не придет днем.

– Тебе принести обед в больницу? – с готовностью отозвалась Таисия Георгиевна.

– Тася, нет. Не до того…

– Ты же голодным останешься! – ужаснулась женщина.

– Перехвачу какой-нибудь бутерброд. Тася, не надо ко мне с кастрюлями тащиться, я и правда занят! – с раздражением произнес муж и бросил трубку.

Таисия Георгиевна обиделась. Она наложила себе полное блюдо плова и принялась методично его поглощать. Уже много лет еда являлась для нее мощным источником наслаждения. Она всегда хотела есть, и как только начинала – порой и остановиться не могла… Иногда вставала ночью и шла к холодильнику, мучимая нестерпимым голодом. О, эта сладость еды, эта приятная усталость жующих челюстей, это плавное и успокаивающее скольжение пережеванного комка по пищеводу…

Вот и в этот раз Таисия Георгиевна с трудом заставила себя остановиться. Отодвинула блюдо с пловом. Приготовила кофе и вышла на балкон, сверху прикрытый полотняным пологом – от солнца. Был тот самый час, когда зной достиг своего пика, город опустел.

Женщина медленно пила кофе, смакуя каждый глоток, глядела вниз, на выложенную камнем дорогу. Она слышала о том, что произошло накануне – во время ралли случилась авария. Один из гонщиков сразу погиб, а другого спас Фидель. Курбатова вчера вечером даже по телевизору показали, в новостях… По федеральному каналу! Правда, сюжет длился всего пару минут, но сам факт…

«И чего я на него обиделась? – упрекнула себя женщина. – Он и вправду занят!»

Все ее обиды на мужа заканчивались очень быстро.

Разве можно было сердиться на него – такого необыкновенного? Такого красивого, замечательного, умного, доброго, самого лучшего!

Мысли о Фиделе постоянно занимали Таисию Георгиевну. Она думала о нем с нежностью и восторгом. Вот говорят – с годами чувства стареют, ан нет! С годами Таисия Георгиевна еще больше полюбила мужа, она не мыслила себе жизни без него.

«Если он умрет – и я умру. Нет жизни без него, нет счастья!» Да что там говорить – Фиделя любили все. Бабы так прямо толпами за ним бегали…

Но Таисия Георгиевна гоняла их всех. Старалась быть рядом с мужем, часто заходила в больницу, где тот работал хирургом, встречала вечером…

Но – таковы все мужчины. Сколько Таисия Георгиевна жила, еще ни одного верного не встречала. У нее, слава богу, глаза на месте. Видела, замечала все, что вокруг творится. Мужчины не могут не изменять, уж такова их природа.

Поэтому второе наслаждение Таисии Георгиевны было – доносить до глупых баб, что их мужья им не верны. Пусть мучаются, пусть знают!