Опасное увлечение - Керриган Берн Страница 12

Сквозь продольную щель между панелями Арджент мог видеть только блеск медной ванны. Над ее краем клубился пар, поэтому он пару минут подождал, чтобы убедиться, что в ванной никого нет.

Потраченное на ожидание время нервировало. Хотя терпения ему было не занимать. В его деле время значило очень много. Время, необходимое для проникновения в чей-то дом. Время схватить, чтобы задушить или зарезать. Время, чтобы скрыться. А главное, время, которое требовалось его клиентам для производства оплаты. Поэтому он быстро сообразил, что над водой показалась голова Миллисент Ли Кер.

Арджент моргнул. И чего он ожидал? Сказать он не мог. Он действительно не мог вспомнить, чего именно ожидал. И поэтому мозг ответить на этот вопрос не решился. Но не тело.

Его губы сладко свело от воспоминания о ее поцелуе. Кожу согрело тепло ускорившегося кровотока. Галстук и вся одежда сделались тесными. Особенно брюки. Легкие, казалось, разрывались, сжатые грудной клеткой, а дыхание внезапно стало жарким.

Снова. Желание. Непривычное ему, как тепло и доброта.

Никогда прежде он никого так сильно не хотел, как Милли Ли Кер.

Но почему? У него было много женщин. Согласных на все, обученных и необременительных. Одноразовых.

Почему именно она? Почему именно сейчас?

Что в этой актрисе такого, притягивающего и возбуждающего его? И что в ней не так, как у других?

Его безошибочный глаз на детали в значительной степени опирался на выявлении характерных особенностей. Едва нечто попадало в центр его внимания, начинались вычисления, анализ, расстановка приоритетов, а затем следовало точное определение. Вещи, люди, места и события были частью пейзажа и вызывали равное любопытство и эмоциональную амбивалентность. О прекрасных часах он думал так же, как о прекрасной женщине. Оба были любопытными и сложными устройствами, и для их понимания требовались сосредоточенность и точность. Оба служили полезной цели.

И обоих легко сломать.

Однако по какой-то непонятной причине Милли Ли Кер не укладывалась на определенную полочку и не вписывалась в графу классификации. Она слишком… поразительная? Редкая? Интересная?

После провала первой попытки ее убить, прежде всего из-за того совершенно неожиданного поцелуя, Арджент всю ночь следил за ней и восхищался. Как ей удалось им манипулировать с помощь элементарного поцелуя? Почему он замер и уже не смог сжать ее прекрасную шею? И как ей удалось так быстро прийти в себя после их встречи, а он, мужчина, нанятый ее убить, все еще ее вожделел, вспоминая шелковистость ее кожи под своими пальцами?

Всю ночь масса знатных волокит и ухажеров-выскочек соперничали за ее взгляд, слово, улыбку или танец. И она легко их дарила, флиртуя то с одним, то с другим поклонником, словно робкая бабочка, неизменно избегающая сетей.

Он понял, что она мастерица этой уловки. Каждый мужчина рядом с ней чувствовал себя единственным, она же смотрела на них совершенно одинаково. Никогда ни с кем не задерживалась слишком долго. Не говорила слишком много. Не прикасалась больше дозволенного приличием.

За исключением него. Из всех своих поклонников и ухажеров, среди которых одни были красивы, а другие титулованы и богаты, только ему она позволила увлечь себя в темноту. Позволила его ладоням прикоснуться к ее мягкому телу, а губам к ее еще более мягким губам. Почему именно ему? Какой неведомой никому другому магией он ее привлек?

И хотя она лучилась теплотой, каждое ее движение, как и у него, подчинялось строгому расчету. Она была недосягаема, как возлюбленная богиня. Далека, как тропический остров.

А он — темен и холоден, как обитатель ада. Не мог не быть. И сколь бы властно ни манили его к ней, как мотылька, излучаемые ею свет и тепло, он справился и вернулся к себе домой — во тьму.

Милли Ли Кер должна умереть.

Сегодня ночью.

Его холодные размышления заняли слишком много времени. Арджент предположил, что никто так долго не мог оставаться под водой в ванне. Значит, ему пора действовать.

Вытащив из-за голенища длинный, тонкий кинжал, он сунул лезвие между рамами и тихонько провел им, пока тот не уперся в защелку, после чего он легким движением открыл окно. Затем, повернувшись боком, проскользнул в комнату и бесшумно спустился на ковер ванной комнаты. Одновременно закрыл окно и нож. Один из секретов успешного убийства — это экономия движений.

Теперь, когда он оказался внутри, влажное ароматное тепло наполнило его легкие и замешательством разлилось по застывшим членам. Рубашка из тончайшего и мягчайшего полотна раздражала расшалившиеся нервы.

Негоже, если он не справится.

С этим контрактом все с самого начала шло не так, и необходимость сделать работу становилась все более и более настоятельной.

С южной и западной стороны комнаты располагались две двери. Та, что на западной стене, была открыта, на южной — заперта. В свете тусклых ламп, падавшем из-за открытой двери, Арджент увидел ведущий в гостиную коридор. В коридоре все три двери, две на южной и одна на северной стене, были закрыты. Арджент догадался, что двери на юг ведут в спальню, а северная дверь — на второй этаж.

Там жила прислуга. Супружеская пара. Среднего возраста, полные и еле передвигаются. Они не проблема.

В дальней комнате заскрипела половица, и в полной тишине звук показался разрывом пушечного ядра. Арджент спрятался за шелковой ширмой, навострив уши в ожидании шума.

Слабый шорох. Шепот. Вдалеке.

Арджент встал, неслышно ступая, пересек комнату и притаился за дверью в коридор.

Эта маленькая комната примыкала к спальне хозяйки. Большинство женщин устроили бы тут салон или принимали гостей. Милли Ли Кер украсила ее костюмами, нарядами, халатами, париками, сувенирами, большой медной ванной и множеством пузырьков и безделушек в беспорядке расставленных по всем мыслимым поверхностям.

Арджент был рад, что в комнате горела лишь одна масляная лампа, иначе блеск и сверкание всего этого скарба наверняка сбили бы его с толку еще сильнее.

Спустя несколько напоминавших вечность минут дверь комнаты открылась и закрылась, и он услышал приближение женских шагов.

Его действия должны быть быстры и безупречны. Один бросок. Один быстрый, решительный захват шеи на легком выдохе. И она умрет.

Его грудь сжалась, но он безжалостно проигнорировал свое состояние, сделав несколько вдохов, чтобы сконцентрироваться.

И он был как вода, его руки готовы излить смерть.

Прежде нее в комнату вплыл ее запах. Ваниль и лаванда, пьянящими ароматными маслами из ванны. Промельк черной косы на светлой ночной рубашке в тонкой нити света, падавшей сквозь щель между дверными петлями. Еще пять шагов, и она вошла в комнату, оказавшись в пределах досягаемости. Еще три удара сердца. Два. Один.

Он бросился к ней, потянулся к горлу. Одно скручивающее движение. Один захват. Он проделывал это десятки раз. Сотни.