Леший и Кикимора - Вера Копейко Страница 12

С Галией они оказались в одном гостиничном номере, когда приехали на женскую конференцию, проходившую в Гоа. Все вокруг: ароматы цветущих деревьев, запахи специй, порхающие за окном разноцветные птицы, еда, которую, кажется, должны подавать только в раю, — все расслабляло, настраивало на искренность, которая на самом деле весьма редкая гостья в стенах старого особняка в центре Москвы. Она выдавалась дозированно, как дорогие духи в спрее, в основном, сказать по правде, для иностранных гостей.

Однажды вечером они сидели в лоджии, увитой цветущими бугенвиллеями, пили ананасовый сок, сдобренный корицей, болтали.

— Катерина, ты часто думаешь о своем будущем? — спросила Галия.

— Я? Нет, — честно призналась она. — Оно придет, тогда и подумаю. А ты? — Она отпила из бокала сок.

— Ты считаешь, до него так же далеко, как… до дна? Думаешь, от отпущенного тебе срока ты отжила, — ей явно понравилось слово, которое придумалось и выскочило, — столько, сколько отпила из него? — Галия указала на Катин бокал. Потом — на свой и продолжила: — Посмотри, на самом деле от нашей жизни отпито вот столько. Мы с тобой ровесницы, я знаю.

Катерина посмотрела — действительно, в бокале Галии осталось чуть больше трети.

— А корицы — вовсе уж нет. Даже в твоем, видишь?

— Очень уж мудро, — поежилась Катерина, хотя не было даже намека на ветерок. Мурашки по спине от очевидного: как верно.

— Неужели не заметила? — наступала Галия. — Вообще-то люди мало замечают перемены, — усмехнулась она. — Не только в себе не видят, даже в том, что происходит за окном. Но мы-то с тобой другие. Мы много раз пересекали границу…

— Понимаю, о чем ты. Даже тех, кто никуда не ездил, граница отсекла от прежней жизни…

Действительно, подумала она, взять сестру и ее мужа — Сашиных родителей. Они, похоже, до сих пор ничего не прочувствовали. Утром — на работу все в тот же институт, хотя на самом деле он уже не тот. Его владельцы — частные лица, а они и не заметили, что их купили вместе со зданием. Они живут в том же доме, с видом на пушистые сосны. Некоторое замешательство возникает в день зарплаты — нет ли в календаре ошибки? Если март, то почему платят деньги за январь? Но и это проходит, они живут дальше, устремляясь к выходным с шашлыками в ближнем лесу, потом к лету — их ждет полный, на месяц, по старинке, отпуск. С палатками, байдарками, гитарой и рюмкой водки у костра. Все как было раньше, так в чем перемены?

— А ты… уже спланировала? — спросила Катерина, почувствовав, что коллеге хочется рассказать… самой себе о себе. Некоторые люди только так могут взглянуть на свою жизнь — воспринять се на слух.

— Да, причем давно, — призналась Галия.

— Все выполняешь, как задумала?

— Конечно. Я татарка, но жила в Стерлитамаке, это небольшой городок в Башкирии. Грязный, промышленный. Мой отец работал на заводе, я — единственный ребенок. Зато у брата отца — четверо мальчиков. Сама не знаю почему, но я однажды поняла, что если не я, то наша семья — у татар в семью входят те, кого у вас называют просто родственниками, — будет бедствовать.

Катерина согласилась:

— Да, у нас племянники — это не члены семьи. Разве что у деревенских.

— Я сосредоточилась и спросила себя: как мне поступать, чтобы добиться успеха? Успех — это процветание, — пояснила она. — Я не красавица, значит, миллионер не ждет меня у подъезда. Не семь пядей во лбу — Нобелевская премия тоже отдыхает. — Она засмеялась. — Но я была активная, меня вечно выбирали куда-нибудь. А когда я стала секретарем комитета комсомола в школе, я поняла — вот мой путь.

— Ага, ты стала… функционеркой, да? — Катерина отпила глоток сока и заметила, что уровень в бокале падает, приближаясь к тому же, что у Галии.

— Именно так. Меня взяли в райком, потом в горком, потом я оказалась в Казани. Заочно закончила педагогический, исторический факультет. А потом, — она усмехнулась, — в Казани вдруг заметили, что я женщина. Республика предложила меня нашему комитету. Мне дали наказ — нравиться женщинам Востока.

— Ты им нравишься, все правильно, — подтвердила Катерина. — Они ходят за тобой толпами. Как вчера. — Она улыбнулась. — Я чуть не кинулась на помощь, когда увидела, что тебя поливают водой.

Галия засмеялась:

— Это же праздник Дивали. Так положено.

— Я догадалась, но потом. Видимо, плохо подготовилась к поездке.

— Я выполнила наказ тех, кто меня послал в Москву, но свой — пока нет.

— А он чем-то отличается? — осторожно спросила Катерина.

— Да. Я должна заранее научить племянников, как воспользоваться теми подарками, которые я им готовлю. Это важно для меня самой… потом… Чтобы не остаться в одиночестве в старости.

— Ох! — Катерина поставила бокал на столик. — Не рано ли о старости?

— Нет, — спокойно сказала Галия. — Понимаешь, все, что у меня есть сейчас и что будет еще, останется им. В любом случае. — Она подняла руку, протестуя против попытки Катерины сказать что-то вроде того, что она еще может выйти замуж и… — Нет, не надо. Пустые слова. — Катерина пожала плечами. — Но чтобы все пошло на пользу, чтобы мальчики приумножили наследство, я обязана подготовить их к этому. Я помогу им получить образование, я устрою их на хорошую работу. Тогда они смогут содержать квартиру, в которую я столько вложила, дачу, машину… И заботиться обо мне. Когда я стану старой и немощной, на сиделку тоже понадобятся деньги. Их нужно суметь заработать. Значит, я должна их этому научить.

Катерина никогда не рассматривала свою жизнь в столь отдаленной перспективе, но слова Галии заставили поморщиться. Прагматично, но верно по сути, она не стала спорить.

— Сейчас другое время, мы-то с тобой понимаем это лучше других. Мы видели ту жизнь, к которой теперь все повернули. Мы видели ее много раз, на той стороне. — По привычке Галия указала куда-то за окно, но Катерина не спорила. Она указала точно на запад. — То, что пришло к нам, знакомо не только по рассказам «дорогих подруг», которые ехали к нам со всего мира, чтобы поплакаться на тяготы своей жизни и увидеть у нас свою мечту… — Она усмехнулась. — Мы им показывали. Но теперь что показывать? Наша контора наверняка… — Катерина кивнула, она знала, что хотела сказать Галия. Она и сама с напряженным вниманием ловила слухи — расформируют, изменят, сократят.

Казалось, крах организации ВИП-Дам неизбежен. Если нет прежней страны, значит, незачем ее прежние, как называют это в высоких инстанциях, институты? Значит, нет и денег на содержание комитета.

Конечно, начальницы пытаются убедить кого надо в бесценности наработанных контактов с «женской общественностью» мира. Но те, по слухам, отвечают просто: зачем вкладывать деньги, если иностранцы сами валом валят — без особого приглашения — посмотреть, что происходит в России. Начальницы пытаются внушить, что едут не те…

ВИП-Дамы пытались пойти другим путем — взять хитростью. Но как скоро выяснилось не без печали, хитрость оказалась старомодного образца. Они попробовали пригласить на работу жен тех, кто, если пользоваться эвфемизмом, принимает решение. Но упустили одно — теперь этим женам работать незачем, они сами ВИП-Дамы.