Игры на раздевание - Виктория Мальцева Страница 12

What a Day London Grammar

В двадцать два у меня ещё не было мобильного телефона. Ну вот так, у всех уже был, а у меня ещё нет. Вещь дорогая, а звонить мне особо не кому, матери только или Адити. В общем, в планах телефон был, но до дела они не доходили.

- Вик, это консьерж… там в холле кто-то тебя хочет! – голос Адити вынимает меня из глубинной депрессии, сожалений и жалости к себе.

Я лежу на своей кровати у окна, свернувшись калачиком и укрывшись с головой большим одеялом, рядом стоит Адити и протягивает мне свой сотовый. Внезапно в её глазах проявляется понимание:

- Ааа… это твоё воскресное недоразумение… наверное. Ну, ясно.

И в трубку:

- Её нет, она уехала и вернётся не скоро. Что значит, видел утром?! Утром ещё была, потом уехала. Куда-куда, к тётке в Калгари!

От неожиданности я отрываю тяжёлую голову от подушки, сажусь на кровати и отмечаю, что мир ничуть не изменился: пока я рефлексирую по поводу своего фиаско, Адити всё так же прекрасна, активна и изобретательна. Ночные приключения чуть подпортили её макияж и укладку, но в целом она выглядит вполне жизнерадостной и довольной судьбой. В отличие от меня.

- Что он сделал? - первый же вопрос.

- Ничего. Он тут ни при чём.

- Нет уж, извини! Если я участвую в этой мелодраме, то, по крайней мере, имею право знать состав преступления!

- Он ничего не сделал…

- Совсем ничего? - и тут нужно отметить её искреннее удивление: Адити ожидала от британца чего угодно, но только не бездействия.

- Сделал, что должен был, и я ушла. Тема закрыта, Адити.

Подруга мягко приземляется на край моей кровати:

- Ты знаешь, в первый раз редко кто получает удовольствие…

- Да не в этом дело!

- А в чём?

Адити не глупая девушка, и это - одна из причин её эксклюзивного билета в зону моего поражения:

- Боже… только не говори, что ждала от него предложения руки и сердца!

Я пытаюсь ответить, но… не могу - в горле ком, и все силы уходят на то, чтобы проглотить его без осложнений.

- Ну ясно… - констатирует бывалый, не скрывая разочарования. - Я думала, ты умнее. Признаться, я удивлена, что он вообще сюда прискакал. Чего хочет?

- Мне откуда знать?!

- Ну-ну… - кивает и подходит к окну. - Да, это он, твой двухметровый британец. Стоит, подпирает свой Бьюик, тоже мне… принц на хромом коне!

Затем с чувством добавляет:

- Красавчик! Причём во всех смыслах: и девку самую упёртую уложил и лицо не теряет. Ну а внешне так и вообще: реально КРАСАВЧИК! Ну ладно, пойду узнаю, чего он хочет.

- Не смей!

И тут же выкручиваюсь:

- Я же уехала! Он поймёт, что ты соврала!

- Ох, детка… тебе точно двадцать два? Он и так знает, что никуда ты не уезжала, и стоит на самом видном месте как раз потому, что уверен - ты его видишь.

- Не вижу.

- Я сейчас выйду, и ставлю триста баксов, что ты подскочишь к окну!

Баксы свои она не заработала, потому что к окну я не подскочила… а тихо и незаметно подкралась: ОН, действительно, стоял, подпирая поясницей машину, ту же самую, на которой подвозил нас пару недель назад.

Адити подошла к нему, взглянула на наше окно, но, не обнаружив в нём меня, сосредоточилась на Кае. Говорили они недолго, и выяснить ей удалось только очевидное:

- Он сказал, что обидел, но не уточнил, как. Так ты расскажешь или нет?

И я рассказала. Как будущий медик будущему медику. Как женщина женщине.

- Ты предложила ему секс?!

- Да. А разве не ты говорила, что…

- Чёрт, Викки! Я шутила! Нет, ну… чёрт, чёрт, чёрт! – она вскакивает с моей кровати, прижимая свои красивые пальцы к глазам, и качает головой.

Я тоже поднимаюсь и держу себя руками, чтобы не распадаться на атомы. Отдышавшись, Адити кладёт руку на мою поясницу:

- Не переживай, всё образуется. Смотри вон, под окнами же стоит… ждёт тебя. Значит, всё так и должно было быть.

- Что я сделала не так?

- Понимаешь, Вик… Секс на один раз – это самая крутая вещь на свете, но он - не всегда то, что нужно в данную минуту, и не то, что приемлемо с каждым. Вот Олсон, он на один раз, понимаешь? А Кай… нет, ну и он тоже вполне пригоден для одного раза, но… он другой и ищет другого, это же видно!

- Как?

- В его глазах.

Я сжимаю голову руками. Сдавливаю её изо всех сил и ненавижу. Ненавижу за тысячи или миллионы грёбаных лишних нейронных связей, мешающих мне видеть то, что видят другие, не дающих полноценно жить среди них.

- Этот парень… интересный. Даже мне он интересен не на один раз, жаль только нищий. Смотри на его Бьюик, смех один. Чем на таком корыте, лучше уж пешком!

- Или на автобусе…

Адити смеётся, и я невольно улыбаюсь, потому что машина у него, действительно, страшненькая. Внезапно обнаруживаю, как всё-таки важны в жизни другие люди. Одиночество – не самая правильная форма существования.

Кай ещё долго не уезжал и теперь он точно знал, где наше окно, поэтому смотреть в него могла только Адити, я же – лишь осторожно поглядывать.

В груди громыхало, душа рыдала, а он всё стоял. И пока стоял, я не спала – уснёшь тут, как же. Уехал в четверть первого ночи, и Адити, способная держать руку на пульсе даже сквозь сон, поинтересовалась:

- Уехал?

- Да.

- Ему на работу к пяти утра. Он на стройке вкалывает.