Я никогда не - Малика Атей Страница 12

– И ведь там администратор – парень, – сказала Анеля, провожая Ануара удивленным взглядом.

– Наш Ануар так хорош, что ради него можно не задумываясь поменять ориентацию. – Я улыбнулась.

– Я бы – ни за что. – Юн покрутил у виска и ушел с Каримом заказывать еду.

– А тебе и незачем, ты уже. – Я сказала это совсем тихо, чтобы Юн меня все же не услышал.

Ануар смотался туда и обратно со скоростью подростка, и Карим начал делить нас на команды.

– Тянем зубочистки. – Карим держал три сломанные и три целые зубочистки в руке, спрятав их концы.

– Карим, это нечестно. – Бахти нахмурилась. – Если мы с Корой попадем в одну команду, мы стопудово продуем.

– И тем скорее это закончится. – Я вытянула короткую зубочистку.

– Нет, мы будем играть в любом случае два часа, а победителя определим в конце, – сказал Карим.

– У меня короткая. – Бахти посмотрела на меня виноватыми глазами.

– У меня тоже. – Ануар просиял, оказавшись в команде с Бахти. – Главное – бросать шар прямо.

– Он у меня и катится прямо по желобу, – ответила Бахти.

Не успела начаться игра, как Анеля забила два страйка подряд.

– Ненавижу людей, которые все умеют. – Мы стояли у табло, Ануар считал, сколько страйков нужно забить ему и сколько раз Кариму, Юну и Анеле нужно ошибиться, чтобы сравнять счет.

– Это все потому, что у нее дома тренажерный зал, – шепнула мне Бахти. – Будь у меня куча денег, я бы тоже такой оборудовала.

– И раскладывала бы в нем пасьянсы.

Карим попал аккурат в кеглю, не сбитую Юном.

– Ю-хуу! – Анеля дала пять Кариму, Юн изобразил Фредди Меркьюри.

– Девочки, – Ануар снова потащил нас к дорожке, – у нас еще есть шанс выиграть.

– Если кинуть Юном в Карима с Анелей? – Я смотрела, как Анеля снова сбивает все кегли.

– Вот смотри. – Ануар в пятый раз терпеливо показал мне, как правильно целиться. – Если бы ты сняла это пальто и подкатала рукава…

Мой шар шел совершенно ровно, но перед самой целью скатился в желоб.

– Аллегория моей жизни.

Ануар не терял энтузиазма:

– Мы отстаем на каких-то семьсот очков.

– Тебя вскормил единорог, – сказала я ему.

– Давай, Бахти, ты сможешь.

Бахти размахнулась – и забила страйк.

– Я попала! – завопила Бахти, Ануар кинулся ее обнимать.

С этого момента Бахти с Ануаром уже не переставали обниматься – ни тем вечером, ни много следующих месяцев.

После боулинга мы поехали в клуб. Сегодня играла довольно приличная латинская группа, под которую можно было действительно танцевать, а не топтаться на танцполе, мечтая вернуться домой и поставить нормальную музыку.

Мы танцевали с Каримом, а Юн игнорировал Анелю. Он все высматривал кого-то (несомненно, Бахти с Ануаром) и делал вид, будто ее не существует. Я видела ее расстроенное лицо и попытки привлечь внимание Юна, но в итоге, я не заметила когда, она просто ушла с танцпола к бару. Карим не знал шагов бачаты, и мы танцевали под бачату декаданс Генсбура ^[11] – медленный танец, в котором я стояла к нему спиной. Я танцевала с закрытыми глазами, ощущая прилив острого, короткого счастья. Группа допела последнюю песню, и дальше музыку ставил диджей – все потом сказали, что ужасный, хотя, на мой взгляд, он делал ровно то, что и положено – включал хорошие песни и не портил в них ритм.

Карим присвистнул, глядя куда-то вверх, и я подняла глаза.

На острове на возвышении, предназначенном для гоу-гоу, Бахти одним эффектным движением расстегнула рубашку Ануара.

– Танцует она лучше, чем играет в боулинг, – крикнул мне в ухо Карим.

О, Бахти была хороша, но при виде полуголого Ануара перехватывало дыхание. Я посмотрела на Юна, он стоял неподалеку, оглушенный. Мне показалось, что он не разглядывал Бахти, она присаживалась и вырастала перед Ануаром, мне показалось, что он, как и я, смотрит на Ануара, смотрит, не в состоянии отвести глаз. Карим, смеясь, записывал их на видео. Юн смотрел на их роскошный танец, танец слишком красивый, слишком привлекательный, чтобы казаться неприличным, потом резко развернулся и направился к выходу.

Стоило ли удивляться, что Анеля, схватив в каждую руку по ядрено-синему коктейлю, уже бежала за ним вдогонку. С ее страйк-триумфа прошло не больше полутора часов, а она выглядела совершенно грустной и – неровная походка бросалась в глаза – изрядно выпившей.

Я заглянула в туалет – слишком большая очередь, чьи-то рыдания, пьяные девчонки, которые только что познакомились и находились на уровне абсолютного взаимопонимания, которого они уже никогда больше не достигнут, – и решила просто пойти домой. Я не хочу дожидаться Карима. Я не для того выгляжу как крутая, веду себя как крутая, строю из себя крутую, чтобы снова переспать с ним и мечтать о его любви.

Между выходом из клуба и выходом с его территории была невнятная потасовка, и я решила обойти здание с другой стороны. Я прошла несколько шагов и услышала голоса Юна и Анели – должно быть, они стояли сразу за углом.

– Какие все невзъебенные, куда бы деться. – Ругательства совсем не шли Анеле, они звучали странно и чужеродно.

– Да, это так, – ответил Юн, – дешевые трюки.

Молчание. Поцелуй ее, Юн, тебе ничего это не будет стоить.

– Я провожу тебя домой, – сказал Юн.

Черт, они же увидят меня. Я развернулась и быстрым шагом пошла к основному выходу – надо как-то пройти мимо козлов, которых все еще не разняла охрана, и не попасть под горячую руку какому-нибудь пробитому бывшему боксеру, который попросит мой номер, а я не дам его.

Я столкнулась с Каримом.

– Я тебя потерял, – он взял меня за руку и затянул обратно в помещение, – подождем несколько минут, пока те ребята разойдутся, и я тебя отвезу.

Мы постояли немного у гардеробной и вышли – толпы уже не было.

Недавно прошел дождь, было свежо, было тихо, высокий Карим шел рядом, приобняв меня за талию. Мы распрощались у подъезда – я даже толком не посмотрела на него, потому что стоило бы мне поймать его взгляд, на секунду задержаться, обнять на прощание – и все мои усилия пошли бы прахом, он бы увидел, что я как сохла по нему, так и сохну.

Я зашла в подъезд и побежала вверх, марш за маршем.

Почти сразу, как я переступила порог своей квартиры, мне позвонила Анеля. Она плакала, и это меня отвлекло. Она даже не понимала, что не влюблена в самого Юна – из-за запретов матери она переживала беспомощную подростковую влюбленность на десять лет позже, чем все остальные, – не понимала, что ей просто нужен парень, нужны свидания и первый нежный секс, нужен кто-то красивый, кого можно обожествлять. Юн проводил ее пешком, она думала, он поцелует ее у подъезда – он вроде бы смотрел на нее долгим взглядом, но он только быстро прикоснулся к ее щеке, махнул рукой и ушел.