Няня для тирана - Наталия Богатенко Страница 11

— Так зачем Вам эта работа, Эльвира? Уверен, Ваши картины расходятся на ура, да и семья Ваша далеко не из бедных. Ваш отец был спонсором при строительстве этого поселка, но я почему-то узнаю об этом не от Вас. К чему маскарад?

Я растерялась, лихорадочно придумывая объяснение. Откуда он выкопал эти достоверные сведения обо мне? Как художница, я имею творческий псевдоним, под моей фамилией меня никто не знал, кроме близкого окружения. Неужели местные кумушки успели языками почесать? Бред, Вадим не производит впечатления человека, который стал бы собирать сплетни!

— Молчание знак того, что Вам есть, что скрывать. — продолжал он, обходя меня кругом. — так что? Я хочу услышать правду! Зачем Вы пришли в мой дом под видом няни? Кто Вас сюда застлал? Кто-то из моих конкурентов?

Ч-чёрт! Надо было предусмотреть этот момент, и приготовить правдоподобный ответ! Но я была так погружена в свою идею поскорее подобраться к Соне, что совершенно упустила из виду возможность такого развития событий. Ладно, пора импровизировать, авось, и прокатит.

— Обещайте, что не выкинете меня вон. — потребовала я, воинственно подняв голову и встретив пристальный взор тирана. — я привязалась к Сонечке, ей нужно внимание, а Вы не можете всё время проводить с нею.

— Оставим этот пункт на потом. — возразил Загорский, встав напротив. — итак? Кто? Имя человека, на которого ты работаешь!

— Я…

Капец, вот влипла! Но я не могла допустить, чтобы он сейчас дал мне пинка под зад, и рассказать правду тоже пока была не готова. Да ведь и не знаю наверняка, дочь ли мне Сонечка. Набрала побольше воздуха в легкие, и наобум брякнула:

— Я не стану называть имя, сами догадаетесь! Она… Она подозревает, что Вы ей неверны.

Я уже выведала у Юлии, что жена Вадима умерла практически сразу после рождения Сони, оставалось надеяться, что он не монах. Это было очень рискованно и глупо, но ничего лучшего я не придумала. А если у него нет любовницы?!

— Диана? Это она тебя наняла шпионить за мной?! — грозно сошлись на переносице брови олигарха, и я, испытывая одновременно облегчение и ужас, кивнула, понимая, что утопила себя глубже.

И как мне потом выпутываться-то, когда неведомая Диана появится на горизонте, справедливо горя желанием оторвать мне голову за подставу?!

— Э-э, нет. То есть, да. В общем… — замялась я, проклиная саму себя.

— Ясненько. — протянул он, надвигаясь на меня, как зверь, учуявший легкую добычу, и вынуждая пятиться. — не думал, что Динка настолько глупа. Что ж, придётся оправдать е недоверие, тем более, что она сама дала мне повод к этому! Чего вы, бабы, такие мнительные, а? Ты тоже наверное, не лучше? И где вас только клепают, мать вашу?! Всё больше убеждаюсь, что вы поголовно стоите за красотой и сексапильностью, а мозги даром не нужны! Давай, милашка, коль ты примерила роль дурной вестницы, покончим с этим здесь и сейчас!

Его заявление окончательно выбило из меня решимость, и я застыла, наткнувшись спиной на стену. Зацепила рукой торшер, и подскочила, когда он с глухим стуком плюхнулся на пол. Глаза Вадима метали молнии, лицо перекосилось от злого веселья, и теперь я сполна смогла прочувствовать, что прозвище ему дано не от блажи местных сплетниц. Вернее, они недооценили его темперамент, тут было бы уместнее — дьявол!

Его руки схватили меня за плечи, и я чуть не взвизгнула, но вовремя вспомнила, что в доме ребенок. Незачем пугать Сонечку. Сердце ушло в пятки, я мечтала стать крохотной и просочиться в любую щель, лишь бы не видеть этого горящего безумием взгляда.

Он припечатал меня всем своим немалым весом, навалился, властно придавив коленом ноги, и я зажмурилась, ожидая расправы. Конечно, она будет жестокой и неминуемой, ну, а как еще этот деспот мог наказать меня, по его словам, «вестницу дурных новостей»! Щека вспыхнула под его прерывистым дыханием, и я хватанула открытым ртом воздух, каждую секунду боясь удара.

Но, как выяснилось, у нас с Загорским были разные представления о наказании. Мои губы смял напористый поцелуй, теплая ладонь по-хозяйски легла на поясницу и нахально проехалась до ягодиц. Я широко распахнула глаза, пылая праведным гневом, и тут же пожалела, что сделала это. На мгновение, отлепившись от моего рта, Вадим тихо и протяжно застонал, лицо его выражало муку. Ужас, а со мной-то, что за ерунда?!

Когда он склонился, я оцепенела, страстно, каждой клеточкой предавшего меня тела желая снова ощутить его твердые губы на моих губах. Он тяжело и хрипло дышал, между нами было расстояние в несколько сантиметров, и я в плену его не слишком нежных объятий буквально томилась от накатившего возбуждения. Это было сладко, стыдно, мучительно и порочно. Но я не хотела свободы.

Его большой палец прошелся по моей нижней губе, слегка оттянул, и я судорожно выдохнула. Слишком интимная ласка, будоражащая воображение, а еще эта алчная ладонь на бедре, поглаживающая близко от паха… Глаза в глаза, смешавшиеся вдохи и выдохи, пылающая кожа там, где он легонько коснулся носом, будто хищник, исследующий жертву на запах.

Ноги подкосились, и я прижала потные руки к стене, наблюдая за тираном из-под полуопущенных ресниц. Его взор был прикован к моим губам, и я сглотнула, сипло шепнув:

— Не смей…

— Не ври, что не понравилось. Не люблю, когда мне лгут.

От вибрирующего тембра его низкого голоса у меня по телу ринулась ватага мурашек. Да что ж за наваждение-то, что он о себе возомнил?! Вадим мне даже не симпатичен, он меня вообще не волнует! Он не в моем вкусе. И вообще… А вот что было этим «вообще», я так и не сообразила, с трудом собрав разбегающиеся мысли в строй.

Он встряхнул головой, словно сбрасывая забвение, и холодно усмехнулся, медленно убрав колено от моих плотно сведенных ног. Палец его скользнул в уголок моего рта, мягко надавил на рассекающую нижнюю губу впадинку, и исчез. Я тут же протиснулась вбок.

— Э-э… Пойду к Соне. — промямлила, держа курс на кухню.

Он не ринулся вдогонку, чтобы рыгнуть мне вслед снопом огня, и я прибавила шагу. Всё, довольно с меня таких эмоциональных потрясений, поразмышляю над произошедшим после, в тишине своего одинокого дома.