Алло, это дурдом? - Наталия Доманчук Страница 10

С самого утра в субботу я отправилась в салон красоты. Выйдя из него, окрылённая и довольная собой, я решила поэкспериментировать: отправилась в магазин рассматривать коньяк, как меня учила Светка.

Концентрируясь на «стойке» (правая нога немного согнута, носок правой туфли целует пяточку левой туфельки) и на взгляде (глазки вверх, бровки удивленно приподняты), я не заметила, как в такую же позу рядом со мной встала еще одна девица. Видимо, у неё эти манипуляции получалось намного лучше, чем у меня, потому что к ней сразу же подошел моложавый мужчина и предложил: «Давайте я вам помогу». (Откуда он так быстро взялся? У него здесь пост?) Дамочка повернулась ко мне и окинула победоносным взглядом.

— Цыбулькина, это ты? — воскликнула я.

Она взяла в руки самый дорогой коньяк и обратилась к мужчине:

— Спасибо, я уже выбрала.

Мужчина повернулся ко мне.

— Спасибо, я тоже уже выбрала, — и поспешно схватила с полки такой же коньяк.

Саша Цибуля — моя бывшая одноклассница. Завзятая троечница. Не то что бы она была дурой, учится просто не хотела. Но красавица с шикарной фигурой. Наверное, с такими внешними данными учёба ей была не нужна. Я уже и не помню, кто и когда назвал её Цыбулькиной первый раз и по какому поводу, но кличка эта так и приклеилась к ней. Все, что она умела делать в своей жизни, это «дружить» с пацанами. Сначала она делила с ними дружбу на дереве, потом в подъезде с сигаретами, потом в гараже с вином. Где и как она продолжила свою «дружбу» дальше, я не знаю, потому что после школы я её больше не встречала. Как-то в восьмом классе я попыталась подружиться с ней, но она мне заявила, что будет со мной общаться, если я поссорюсь с Ирой. Она почему-то её яростно ненавидела. Тогда мне это было странно, а теперь-то я понимаю, что они были соперницами… во всём… С Ирой я не поссорилась, а вот с Цыбулькиной так отношения и не сложились. Но сейчас я обрадовалась встрече и предложила посидеть в кафе.

Мы взяли по чашечке кофе.

— Ну, рассказывай! — Цыбулькина уселась на стул, внимательно рассматривая меня.

— А что рассказывать? У меня все отлично.

— Да? Это ты своей бабушке лапшу на уши вешай! — скривилась Цыбулькина, отхлебнув кофе.

— Ты считаешь, что это не так? — спросила я.

— Ладно тебе, все знают, что когда дела у женщины идут отлично, она не становится в третью позицию «Ловись рыбка большая и маленькая» и не выбирает коньяк.

— Значит и у тебя дела идут не лучше моих? — почему-то обрадовалась я и усмехнулась.

— У меня дела идут превосходно. Я тебя сразу заметила. Конечно, ты изменилась и неплохо выглядишь, но я тебя узнала и хотела показать, что как бы ты не старалась, все равно все мужчины сначала будут мои, потом уже твоей Ирки, и только когда мы откажемся от них — твои.

Стервой как была, так и осталась. Но то, что она сказала — чистая правда. Сашка всегда умела себя вести с парнями и охмурить любого, кого захочет. Мне кажется, даже в роддоме, завёрнутая в пелёнки, она строила глазки только что появившимся на свет мальчишкам. Ира постоянно соперничала с ней, но часто проигрывала. Развязность и стервозность Цыбулькиной неизменно одерживали верх. Ненадолго, но всё равно было обидно. Обидно, что вопреки книгам, любовь править миром не хотела. Тем миром, который окружал меня. Меня и моих близких. Моим миром правило РАЗОЧАРОВАНИЕ. Во всём! Во время родов маман явно пожалела для меня рубашки. Моя рубашка досталась кому-то другому!

— Ты не меняешься! — отмахнулась я от нее.

— Да? Внешне или как?

— Всяко! — подхватила я тон, заданный Сашкой.

— Можно подумать, что ты меня сразу узнала?

— Почти! Как только увидела твои кучеряшки, так сразу и подумала: вот такой же рыженький хвостик носила Цыбулькина…

Сашка молчала и вопросительно смотрела на меня. Даже не смотрела, а рассматривала, явно оценивая. Нагло и не скрывая! Как покупатель в мясной лавке. Со всех сторон! (В роли куска мяса я ещё не выступала. Это был мой дебют! Но, судя по всему удачный!)

— Ты права, ну а ты изменилась: стройненькой стала, причесочка стильная, одежка крутая… Мужа богатого нашла?

— Уже потеряла… двоих…

— Померли, что ли?

— Для меня. (Откровенничать не хотелось). Ты-то замужем? Есть дети? Как родители?

— Я в разводе. Детей нет. Родители живы и здоровы, спасибо. Честно говоря, я всегда считала, что у нас много общего. (Вот это уже что-то новенькое!). Из тебя бы получилась классная чувиха, если бы со мной дружила. (Научила бы пить и курить?) Тебя Ирка портила. А ты ее, как дура, во всем слушалась. Кстати, как она? Я слышала, что она развелась со своим красавцем.

— Что? — настала моя очередь удивляться.

— Плохая актриса из тебя. Можно подумать, ты не знала? — съязвила Цыбулькина.

— Это не может быть, и это сплетни, — заикаясь, произнесла я, пытаясь осмыслить услышанное

— Вот так бывает в жизни, — философски-язвительно заметила Сашка, продолжая наслаждаться полученным эффектом.

— Я тебе не верю. Я звонила ей недавно, поздравила с днем рождения, но она ничего мне об этом не сказала. А ты… ты просто сплетница и завидуешь ей.

— Я? Сплетница? Ну, тогда слушай! Иркин красавец теперь знаешь, где живет?

— Где?

— Здесь, в Сочи. А знаешь с кем?

— С кем? — спросила я приглушённо, начиная понимать, что она говорит правду. Она ведь ненавидела Ирку, и то, что она мне говорила сейчас, доставляло ей удовольствие. Значит, не придумала, а точно знает.

— С Ленкой Костылевой.

— Врёшь, — зло прошептала я.

С Ленкой Костылевой Ира познакомилась в роддоме, когда Артемка соизволил появиться на свет божий. У Ленки тоже родился сын, его также назвали Артемом. Молодые семьи подружились. Я знала, что они ездили вместе отдыхать за границу. Ира часто говорила, что Ленка Костылева — замечательная женщина, у неё хороший муж, и как здорово, что судьба свела их.