Кодекс состоятельных. Живи, как 1% населения в мире - Пол Салливан Страница 6

Я не был уверен, что это был нужный мне дом, когда такси остановилось по адресу, который мне дал Ричард Талер. По одну сторону улицы был ряд старых одноэтажных домов. На стороне Талера было гораздо, гораздо приятнее, даже несмотря на то что его дом был всего в нескольких минутах от пригорода Ла-Хойя, который состоял из множества перекрестков с бензоколонками, ресторанами быстрого питания и такими магазинами, которые бывают в округе, когда жильцы крайне нуждаются в торговом центре. Я попросил таксиста подождать и пошел к двери. Я все еще пытался понять, почему один из ведущих экономических мыслителей своего поколения и многолетний кандидат на Нобелевскую премию по экономике торчит в пригороде Сан-Диего. Он говорил мне, что ему нравилось зимовать вдали от Чикагского университета. Зима в Чикаго холодная, поэтому это было рациональным решением. Но этот район все же приводил меня в замешательство.

Когда он распахнул гигантскую деревянную дверь, я понял, что я сделал то, о чем часто говорил он сам и его коллеги – поведенческие экономисты, и что люди делают постоянно: я сформировал мнение, основанное на моих существующих предубеждениях, которые заставили меня сделать ряд предположений, которые оказались совершенно ошибочны. Я увидел захудалый центр города с путаницей из домов и подумал об этом великом теоретике: насколько иррациональны мы можем быть в принятии финансовых решений, если он сам нерационален. Теперь, когда открылась дверь, я увидел прекрасный мраморный пол, остекленную стену, а за ней Тихий океан. Теперь было понятно, почему дома на этой стороне улицы были лучше.

Талер был вежливым и немного странным, когда пригласил меня внутрь. Стоя рядом с огромной дверью, он напоминал волшебника страны Оз в пляжном костюме. Он был ниже ростом, чем я ожидал, будто бы экономисты должны быть определенного размера, и, когда он повел меня к окну, я обратил внимание на его немного выпирающий живот. Он не знал точно, почему я решил поговорить с ним, но он согласился со мной встретиться, когда я сказал, что я буду в Сан-Диего. Я хотел узнать о его исследовании, проведенном в 1970-х и в начале 1980-х, которое положило начало бихевиористской экономике. Эта область науки, вместо того чтобы исходить из того, что мы думаем рационально и действуем в соответствии с собственными интересами (или хотя бы корректно реагируем на финансовые стимулы, как считает классическая экономика), предполагает, что мы часто делаем противоположное. В одной из своих книг «Толчок к решению» Талер развлекался с этой идеей, описывая различия между «Эконами», которые взвешивают все возможные варианты и выносят рациональное решение на основе всей необходимой информации, и людьми, которые так не делают. Для меня его раннее исследование было основой для практически всех моих продуктивных размышлений о деньгах и состоятельности. Понимание его работы было необходимо для того, чтобы понять, как мы ведем себя, когда зарабатываем, тратим, сберегаем, хвастаемся и в некоторых случаях теряем деньги. Это отделило состоятельных от просто богатых и для меня послужило основой для тонкой зеленой линии.

Я хотел поговорить с ним о таком термине, как «ментальный учет». Один из самых известных примеров этой теории – метод воображаемых корзинок. Если мысленно раскладывать в них деньги, предназначенные для определенных трат (таких как аренда, еда, сбережения, путешествия), то принимать финансовые решения будет проще, чем если думать о деньгах как об одной большой сумме, которую нужно потратить. Они ставят себе цели на определенную крупную сумму денег. Если вы изучали классическую экономику, то такое отношение к деньгам покажется вам совершенно нерациональным: эти корзинки не существуют, так зачем притворяться, что у вас они есть, если вы можете просто тратить и откладывать, полагаясь на экономические стимулы? В теории этот взгляд верен. На практике он не работает. Понимание этого стало прорывом Талера: эти несуществующие корзинки с деньгами помогают нам организовывать наши финансы и принимать более рациональные решения. Они помогают нам лучше думать о деньгах или по крайней мере не быть перегруженными этими размышлениями. Они дают нам шанс мыслить как состоятельный человек, даже если мы зарабатываем куда меньше, чем то, что можно было бы посчитать богатством.

«В реальной жизни это подход, используемый бедными людьми, – думать, будто деньги в неких сосудах, – сказал мне Талер за бокалом белого вина. – Интересно, что то же самое может облегчить жизнь человека с сотней миллионов долларов».

Еще до того, как я что-то узнал о Талере или его исследовании, я был профессионалом в ментальном учете – не потому, что я был амбициозным экономистом или подражателем Алекса Китона. Когда я был подростком, у меня было недостаточно денег, чтобы заплатить за все, что я хотел. И хотя я не пользовался коробками из-под печенья, чтобы физически разделять деньги – все они оставались на моем сберегательном счете, – в голове я создавал отдельные денежные фонды для того, в чем я нуждался и что хотел приобрести, вроде бензина, еды, партий в гольф, свиданий. Я оттачивал этот навык в колледже, и это продолжилось, когда я начал работать на полную ставку после аспирантуры. Я мог взглянуть на свою зарплату и решить, что я потрачу ее с идеальной точностью, предполагая, что останусь без денег только к последнему дню месяца, уже купив то, что я хотел, и то, что мне было нужно. Но я набирался опыта. Без этой техники я мог бы истратить все деньги на 28-й день, а затем обнаружить, что мне нужно что-то на 30-й, в который я пожалел бы о том, что я купил что-то мне ненужное на второй день. Но если я складывал деньги в мнимые сосуды – на аренду, еду, членство в спортивном клубе, свидания, – я мог строить планы. И это работало. Я перестал растрачивать все деньги и стал более дисциплинирован в отношении расходов и сбережений.