Первичный крик - Артур Янов Страница 51

Результат постоянной, на протяжении всей жизни, критики, может принимать множество форм. Например, вы можете сделать невротику подарок, но он обязательно найдет в нем

какой‑нибудь изъян. Он найдет плохое во всем, потому что в нем самом всегда находили только плохое. Если невротик читает новости, то он выискивает и читает только плохие новости: что случилось ужасного, кто стал несчастным, кто совершил преступление. Признак невротического общества — это массовая привычка проецировать свои несчастья на других, чтобы сделать собственную жизнь хотя бы сносной. Слово новость становится синонимом плохой новости. Нормальный человек не упивается несчастьями других. Он чувствует чужое несчастье и старается каким‑то образом его прекратить.

Если вы постараетесь заполнить пустоту жизни невротика, то сразу поймете, что такое бездонная пропасть. Невротику нужны очень дорогие подарки, чтобы прикрыть накопившуюся за долгие годы пустоту и вознаградить себя за проведенные без любви годы. Но ни один, даже самый дорогой подарок не сможет заполнить пустоту; в мире не хватит меха, чтобы согреть страдающего от пожизненного холода невротика. Даже достижение давно желанной цели не всегда является ответом на страшный вопрос. Один мой пациент наконец защитил докторскую диссертацию и стал доктором философии. После этого он впал в жесточайшую депрессию. Он полагал, что после восьми лет адского, каторжного труда он получит вожделенный диплом, и в его жизни произойдет какая‑то перемена, но он не стал чувствовать себя ни любимым, ни значительным человеком. Он сказал мне, что получение степени рассматривает теперь, как последнее чудо мага, и что не испытывает по этому поводу никаких счастливых чувств. Нормальный человек в этой ситуации не надеется, что внешнее событие что‑то изменит в его личности, и поэтому спокойно взирает на естественный ход вещей.

Для невротика разочарование есть служанка надежды. Надежды, которая скрывает реальность, и служит залогом того, что личность окажется травмированной своими нереалистическими ожиданиями. Например, невротик, скорее всего, будет обманут надеждами, которые он возлагает на рождественский вечер, если думает, что эта вечеринка подтвердит, что он для многих желанен и любим.

Нормальный человек здоров. Он не бегает по врачам и не говорит им: «Мне больно», потому что ему никогда не приходилось говорить это своим родителям. Потому что у здорового нормального человека нет тяги быть нереальным, у него нет символической системы, которая держала бы его организм в беспрестанном напряжении, доводящем до полного изнеможения. Нормальный человек не только здоровее, он намного более энергичен. Его энергия расходуется на достижение реальных целей, на решение реальных задач, а не на борьбу за достижение чего‑то невозможного. И, наконец, нормальный человек знает, когда он хорошо себя чувствует. Один пациент говорил мне: «Я никогда не мог сказать, хорошо ли я себя чувствую, настолько далек я был от своих чувств. Если меня спрашивали, как я себя чувствую, и если в этот момент я не чувствовал себя плохо, то я умом понимал, что если мне не плохо, то остается одна возможность — и я отвечал, что чувствую себя хорошо».

Нормальный человек не вовлекает в свою борьбу других. Он знает, что детей надо любить, независимо оттого, заслуживают они этого или нет. Поэтому он не заставляет своих детей ни за что бороться. Каким парадоксальным это ни покажется, но, вопреки расхожему мнению о том, что борьба с раннего возраста закаляет характер и готовит к взрослой жизни, но именно те дети, которым в детстве не приходилось бороться, впоследствии занимают в жизни не самые последние места. Многие невротики даже не подозревают, что им не надо было ничего делать, чтобы быть любимыми их родителями. Они столько лет сражались за право быть любимыми, что не могут даже вообразить, что их можно любить просто за то, что они живут на свете. Процесс воспитания, или лучше сказать, дрессировки, принуждения ребенка делать что‑то ради одобрения других, начинается практически с самого рождения, когда с младенцем сюсюкают, пытаясь добиться от него улыбки (он должен выглядеть счастливым). Позже его просят помахать ручкой или потанцевать для дедушки и бабушки, или сказать какое‑то слово, независимо от того, расположен ребенок в данный момент это делать или нет. Практически каждый контакт со взрослыми представляет собой какое‑то действие, которое ребенок выполня

ет, подчиняясь чужой воле. Эта потребность родителей и бабушек с дедушками получать от ребенка требуемый и нужный им ответ, является намеком на то обстоятельство, что и сами они не получали от родителей того, что им было нужно.

Когда сравниваешь нормальных людей с невротиками, то невольно поражаешься тому, как все же долго живут последние.

Если существует какой‑то ключевой принцип, лежащий в основе реального поведения, то сформулировать его можно следующим образом: Реальность всегда окружает себя реальностью, точно также как нереальность всегда ищет нереальности. Реальные или нормальные люди не поддерживают длительных отношений с людьми нереальными, и верно также обратное. Фальшь со временем становится невыносимой для реального человека. Здоровый не будет льстить невротику, подчиняться ему или ублажать его, чтобы продолжать отношения. Здорового человека нельзя обаять, им нельзя манипулировать, он не поддается пустым соблазнам или доминированию, поэтому, если только здоровый человек не безупречен, то отношения его с невротиком будут очень трудными. Нормального человека невозможно вовлечь в бесплодную борьбу. Один пациент, например, рассказывал мне, что ему постоянно приходилось заканчивать фразы своей жены. Она начинала говорить, не заканчивала предложения и выжидающе смотрела на него, ожидая, что он сейчас придет к ней на помощь. И он действительно тут же говорил конец предложения. Реакция была автоматической и подсознательной.

Невротик не склонен продолжать отношения, если не выполняются его невротические потребности. У невротиков особые требования. Он будет склонен искать человека, разделяющего его нереальные идеи и отношения. Поэтому следует ожидать сходства в группе его друзей в их отношении к экономическим, политическим, государственным и социальным проблемам. Этим я хочу сказать, что быть нереальным — это значит проявлять нереальность во всем, что окружает невротика. Невротик вынужден избегать реальности до тех пор, пока он не будет готов столкнуться лицом к лицу с реальностью собственной личности, со своим истинным «я». До этого он созда

ет себе нереальный, но уютный кокон — из работы, куда он ходит, из газет, которые читает, из друзей, с которыми он общается.

Выраженность социальной нереальности невротика зависит от того, насколько большую часть собственной личности он вынужден отрицать. Если человек никогда не был любим отцом, то он может быть склонен к гомосексуальным фантазиям. Некоторые могут распознать эти фантазии и принять их. Некоторые, однако, отрицают наличие таких фантазий и не признают, что они посещают их ночами во сне, а днем в грезах и мечтаниях. Последняя группа отрицает в себе больше, нежели первая. Те, кто не признается в своих гомосексуальных наклонностях будут чураться общения с гомосексуалистами и будут выступать сторонниками жесткого законодательства, направленного против сексуальных меньшинств. В своем социально значимом поведении такие люди будут требовать лишения гомосексуалистов всех гражданских прав — и все только потому, что они сами хотят своего папу, но не смеют в этом признаться. Эти же самые люди настолько боятся своей «слабости», что начинают ее презирать. Они не только стараются вести себя как подобает сильному и независимому мужчине, они становятся сторонниками проведения законов против «пиявок, живущих на социальные пособия», или против всех, кто недостаточно крепок, чтобы жить, опираясь на собственные силы. Таким образом, подавление собственных потребностей, весьма часто приводит к отказу признать права других на потребности.