Первичный крик - Артур Янов Страница 50

Есть другой тип невротиков. Эти люди вообще не могут тратить деньги. Их борьба, возможно, направлена на то, чтобы почувствовать себя в безопасности, ощутить надежность своего положения. Но опять‑таки, деньги сами по себе не могут сделать положение человека надежным и безопасным. Невротики такого типа постоянно откладывают жизнь на потом: «Когда- нибудь, когда дела наладятся, я возьму отпуск и отдохну». Такой человек никогда не живет. Он предается нескончаемым фантазиям о том, какой жизнь будет потом, в один прекрасный день. Эта фантазия тесно связана с первичной болью, которая и помогает объяснить, почему очень многие люди откладывают на потом свою жизнь. Напротив, здоровые люди ничего не откладывают на потом. У них нет застарелой первичной боли, которая тянет их назад и заставляет откладывать решение насущных проблем. Реальные чувства здорового человека исключают необходимость нереальных фантазий.

Нормальный человек стабилен и устойчив. Он удовлетворен тем местом, где находится и у него нет потребности воображать какую‑то настоящую жизнь, которая существует «где- то там». Одна женщина описывала это следующими словами: «Я смотрела на себя в зеркало, видела морщины и приходила в

7 — 849

ужас. Я посещала бесчисленные салоны красоты, попыталась пользоваться специальными лосьонами, а когда они не помогли, то решилась на подтяжку лица. Я отчаянно пыталась убежать от чувства, что юность миновала, и у меня не будет шанса получить то, в чем так нуждалась жившая во мне маленькая девочка. Морщины и седые волосы внушили мне безнадежность — я никогда больше не стану девочкой, и я продолжала бежать, бежать, бежать. Я посещала вечеринки и тусовки дюжинами. Пыталась быть «причастной» и привлекательной. Я не могла остановиться».

Нормальный человек легко смиряется со своим возрастом, потому что живет здесь и сейчас, и сохраняет воспоминания об опытах и переживаниях своей юности. Он не пытается каждый день удержать то, что было утрачено десятки лет назад. Точно также он не слишком сильно волнуется о будущем, и не напоминает себе о прошлом, потому что не живет во времени, которое не существует в данный момент.

Что же касается невротика, то, «личность — это послание», если воспользоваться апофегмой Мак–Лугана. Личность искажается тем посланием, какое она должна передать. Так лаконичный человек может сказать: «Папа, поговори со мной. Позови меня». Робкий, застенчивый человек скажет: «Мамочка, я заблудилась. Выведи меня». Подлый человек может говорить: «Мама, спроси, что у меня болит». Депрессивная личность восклицает: «Не бейте меня лежачего».

Так как здоровый человек не пытается сказать что‑либо косвенно, то его личность не искажается. Не имея старых неудовлетворенных потребностей, люди остаются теми, каковы они суть. Я не знаю, как объяснить это по–другому: все дело в том, что у здорового человека нет фальшивого фасада. Он просто живет и дает жить другим. Как я уже говорил, тело человека есть неотъемлемая часть его личности, поэтому у невротика типичный внешний вид: можно видеть, как невротик сжимает губы, чтобы не произнести неприемлемого по его понятиям слова, как он прищуривает глаза, неспособный видеть того, что происходит вокруг — как образно описал это состояние один из моих пациентов. Можно заметить также опущенные уголки рта от неизбывной печали и сжатые челюсти —

признак неразрешенного гнева. Весь организм невротика выражает подсознательное послание. Если нет послания, которое надо передать, то следует ожидать, что мы увидим гармонично сложенного человека, в организме которого все уравновешено. Физические изменения, которые я отмечаю у пациентов, прошедших курс первичной психотерапии, заставляют меня думать, что те изменения, которые мы прежде считали наследственными, являются, в действительности, следствием невроза.

Нормальный здоровый человек умеет находить источник радости в самом себе. Удивительно, как мало невротиков могут делать то же самое, не пользуясь подсобными средствами, например, алкоголем. Как говорил мне один пациент: «Радость подрывает надежду. Я ухитрялся превращать все в нечто неприятное. Если день проходил хорошо, то я чувствовал раздражение и обязательно к вечеру нарывался на ссору. Я не мог переваривать ежедневную размеренную доброту. От этого я испытывал сильнейшее внутреннее неудобство, я чувствовал себя неуверенно, постоянно ожидая удара топором по голове. Оглядываясь назад, я теперь вижу, что принять всю доброту для меня означало отказаться от борьбы за то, чтобы сделать добрыми людьми моих родителей. Если бы я всем сердцем принял доброту и начал действительно радоваться жизни, то это означало бы отказ от надежды на то, что кто‑то признает мое несчастье». Невротик не желает радости сейчас, он хочет ее потом. То же самое можно сказать и о привязанностях. Нормальный человек радуется любви, отдаваясь ей без остатка. Но для невротика это будет означать: «Вы больше не нужны мне, дорогие родители. Я нашел другого человека, который будет меня любить». Для невротика страшно тяжело почувствовать, что он никогда больше не станет тем маленьким ребенком, который все‑таки получит от родителей то, чего ему не досталось в раннем детстве.

Разницу между нормальным человеком и невротиком превосходно проиллюстрировал один пациент, который явившись в мой кабинет после Рождества, заявил с порога, что получил миллион подарков. Ему надо было получить и больше, чтобы заполнить зияющую пустоту жизни.

Снова и снова читаем мы о том, что ребенок, для того, чтобы у него развилось чувство ответственности, должен с самого раннего возраста выполнять какую‑то посильную домашнюю работу. Детей заставляют зарабатывать деньги, даже когда в этом нет никакой необходимости. Так, когда соседский ребенок спрашивает какого‑то малыша, пойдет ли тот с ним играть, то первое, что малыш слышит из уст родителей: «Ты сделал все свои дела?» Родитель почему‑то боится, что если он разрешит ребенку сделать то, что он хочет, то ребенок никогда не будет выполнять свои «обязанности». Таким образом, перед каждым желанием ребенка регулярно воздвигается препятствие, и наступает момент, когда ребенок начинает испытывать страх перед самыми простыми желаниями, и начинает стараться их избегать. Позже такой человек теряет способность к спонтанным поступкам, и постоянно задает себе один и тот же вопрос: «Что мне следует прежде сделать?» Один пациент рассказывал мне: «Если у меня складывался радостный день, и кто‑нибудь приглашал меня к себе домой и на следующий вечер, то мать всегда давала мне решительный отпор, говоря, что это меня слишком «взволнует» — они имела в виду, что это будет слишком много удовольствия. Вероятно, она боялась, что я воспользуюсь этим разрешением, как предлогом уклониться от выполнения обязанностей».

В этом отношении нормальная жизнь намного легче. Человек не мешает сам себе жить настоящим, и не заставляет своих детей чувствовать себя виноватыми зато, что они свободны и непосредственны.

Но для невротика не существует ничего по–настоящему правильного, так как он всегда был неправ в глазах своих родителей. Это своеобразное искусство — ни разу в жизни не сказать ребенку ни одного слова похвалы, одной фразы, которая означала бы, что вы пробиваете себе дорогу к своему истинному «я». Напротив, вместо этого невротические родители с каждым выдохом изливают на своих детей первичную боль, которая никогда их не оставляет.