5 спасительных шагов. От депрессии к радости - Андрей Курпатов Страница 20

Когда мы говорим, что аппетит при депрессии может меняться влюбую сторону, это, наверное кажется странным. Ио если знать, как устроен нашорганизм, то это даже логично. Действительно, у человека, страдающегодепрессией, аппетит может и увеличиваться, и пропадать. Утрата аппетита, содной стороны, объясняется преобладанием процессов торможения над процессамивозбуждения в мозге, поскольку под затормаживание попадают и те центры мозга,которые отвечают за чувство голода.

С другой стороны, в дело включается вегетативная нервнаясистема – та часть нервной системы человека, которая отвечает за регуляциюработы всех внутренних органов тела. Тревога усиливает отдел вегетативнойнервной системы, который подавляет работу системы пищеварения (это такназываемый «симпатический отдел» вегетативной нервной системы). Если организмнаходится в тревоге, то у него избирательно усиливается работа только техорганов, которые необходимы живому существу, чтобы спастись от опасности, –активизируется работа сердца, повышается артериальное давление, изменяется ритмдыхания и т. п. Для бегства и нападения желудок не нужен, а потому в этипериоды его работа просто приостанавливается.

Человек, у которого развилась острая депрессия (например,как реакция на тяжелый стресс), может потерять до 10 кг в течение одногомесяца. А количество утраченных килограммов в каком-то смысле может рассматриватьсякак критерий тяжести депрессивного расстройства.

Впрочем, увеличению массы тела при депрессии, как это нипарадоксально, мы также обязаны этому второму из двух описанных механизмов. Тутвозникает своеобразная коллизия. Если человеку, страдающему депрессией ипребывающему в состоянии тревоги, все-таки удается что-нибудь съесть, то можетвозникнуть следующая ситуация. Поглощаемая им пища воздействует насоответствующие рецепторы, что приводит к активизации мозговых центров,отвечающих за пищеварение. Инициатива, что называется, идет снизу.

Активизация парасимпатического отдела вегетативной нервнойсистемы (являющегося антагонистом симпатического отдела, активизирующегося притревоге) снижает симпатические влияния. Кровь, образно выражаясь, оттекает кжелудку, снижается частота сердцебиений, нормализуется артериальное давление, аэто автоматически приводит к снижению чувства тревоги. Таким образом, приемпищи может стать своего рода защитным механизмом, уменьшающим тревогу. Человекустановится легче, и в его мозгу формируется такой рефлекс: если ты ешь, тебестановится лучше.

В результате человек, страдающий депрессией, набирающийиногда до двух-трех десятков килограммов за полгода, может обратиться к врачу сжалобами на жор, а не на депрессию. И не стоит удивляться тому, что обычноевремя для приступов жора у таких пациентов – ночное, когда тревога грозитвот-вот пробудиться и нарушить сон. Причем в качестве излюбленных «пищевыхпротивотревожных средств» ими используются хлебобулочные изделия, которыеспособны быстро разбухнуть в желудке и оказать таким образом максимальноевоздействие на соответствующие рецепторы, а также традиционные раздражителипищеварительной деятельности – специи, приправы или, например, лимон.

Наконец, не обходится здесь и без желания себя порадовать:человек пытается поднять себе настроение, налегая на еду. В скором времени, помере развития депрессии и утраты способности к ощущению удовольствия,соответствующая цель уже не может быть достигнута таким образом. Но человек продолжаетжевать «на автомате», якобы отвлекаясь от тяжелых дум.

Не обращайте внимания на мелкие недостатки; помните: у васимеются и крупные.

Бенджамин Франклин

Если на клетке слона прочтешь надпись «буйвол», не верьглазам своим.

Козьма Прутков

Случай из психотерапевтической практики:

«Блинчики с лимоном»

Сейчас мне припомнился один весьма примечательный случай изпсихотерапевтической практики. Болезни, вообще говоря, редко дают повод длявеселья, а депрессия – тем паче, но сама моя пациентка рассказывала опроисшедшем с юмором (несмотря на депрессивное снижение настроения, у людей схорошим чувством юмора юмор никуда не пропадает, правда, приобретает весьмаспецифический – холодно-иронический – окрас). Так вот...

Милая полная женщина сорока трех лет появилась на порогемоего кабинета. Внешний вид ее никак не выдавал в ней депрессивную больную. Онавыглядела скорее как здоровая русская женщина, сошедшая со страницнекрасовского мифотворчества о нашем народе: «Коня на скаку остановит, в горящуюизбу войдет!»

После нашего с ней знакомства я осведомился: «А что,собственно, вас ко мне привело?» Она, и без того розовощекая, еще пущераскраснелась, потупила взгляд и произнесла странное: «Блинчики». «Блинчики?! –удивился я. – С этим и к психотерапевту?» Впрочем, мое удивление было недолгим.Уже через десять минут все встало на свои места – моя пациентка обратилась поадресу.

Впрочем, я не буду пересказывать всю историю, а расскажутолько про один симптом депрессии: изменение аппетита в любую сторону, в данномслучае – в сторону повышения. Ситуация выглядела здесь следующим образом.Каждую ночь, на четвертом часу сна, аккурат в два часа ночи эта очаровательнаядама просыпалась, словно от какого-то внутреннего толчка. Тревога, обычноактивизирующая нас для борьбы или бегства, заставляла ее немедленно встать иначать что-нибудь делать чем-то себя занять.

И ритуал на этот случай был у моей пациентки заготовленжесткий: она отправлялась на кухню и начинала... Чтс бы вы думали? Да, готовитьблины! Напекши килограмм с гаком блинов, она усаживалась за стол и принималасьпить чай с блинами. «Причем чай, – оговорилась она с удивительной иодновременно комической серьезностью, – должен быть обязательно с лимоном!»Далее, наевшись «от пуза», она чувствовала приятную сладость накатывающего нанее сна и аккуратно переплывала обратно в постель. К четырем часам ночи она ужеспала как младенец. Однако через полгода этот «младенец» обнаружил в себе двадесятка лишних килограммов.

Ну и ради чего она обратилась к психотерапевту? Разумеется,для того, чтобы снизить вес! А что у нее обнаружил психотерапевт? Учитываяназвание книжки – понятно: депрессию. Действительно, у этой женщины былклассический симптом ранних пробуждений (если бы она ложилась спать не вдесять, как она это делала, а в двенадцать, то просыпалась бы в классическоедля депрессий время – в четыре-пять часов утра). Эти ранние пробуждения, как иположено, сопровождались у нее приступами тревоги, а это, если вспомнитьфизиологию, есть результат активизации симпатического отдела вегетативнойнервной системы.

И далее происходило то, что следовало бы назвать«классическим защитным механизмом», к которому эта моя пациентка прибегалаабсолютно неосознанно. Что она делала? Для начала она отправлялась на кухню ирастрачивала свою бьющую через край тревогу на активную «полезную»деятельность: взбивать тесто, а потом жонглировать блинами – это серьезнаяфизическая активность, способная поглотить избыток внутреннего напряжения,отличающего тревогу. При этом она должна была внимательно следить за тем, чтобытесто взбилось хорошо, блины не подгорели, сама она не обожглась. Корочеговоря, все это заставляло ее переключиться с внутренних переживаний на внешнююдеятельность, что естественным образом серьезно снижает уровень тревоги [10].