Как перестать беспокоиться и начать жить - Дейл Карнеги Страница 17

Она открыла для себя то, о чем писал Джон Каупер Поуис в книге«Искусство забывать неприятное»: «Какое-то приятное ощущение безопасности,какое-то глубокое внутреннее успокоение, своего рода счастливое забытьеуспокаивают нервы человека, когда он поглощен порученным ему делом».

Именно в этом наше счастье! Оуса Джонсон, самая знаменитаяпутешественница в мире, недавно рассказала мне о том, как она преодолелабеспокойство и печали1 . Возможно, вы читали историю ее жизни. Она названа «Япороднилась с приключениями». Если какая-либо женщина породнилась с приключениями,то это именно она. Мартин Джонсон женился на ней, когда ей было шестнадцатьлет. С тротуаров Чанута, штат Канзас, он перенес ее на тропинки в дикихджунглях Борнео. В течение четверти века эта пара из Канзаса путешествовала повсему миру, снимая фильмы об исчезающих с лица земли диких животных Азии иАфрики. Девять лет назад они вернулись в Америку и отправились в поездку постране с лекциями и кинофильмами. Они вылетели из Денвера на самолете, которыйдолжен был приземлиться на побережье. Самолет врезался в гору. Мартин Джонсонмгновенно скончался. Врачи сказали Оусе, что она никогда не встанет с постели.Но они не знали Оусы Джонсон. Через три месяца она передвигалась вкресле-каталке и выступала с лекциями перед огромными аудиториями. В самомделе, она прочитала более ста лекций—и все сидя в кресле-каталке. Когда яспросил ее, зачем она это делала, Оуса ответила: «Я делала это, чтобы у меня небыло времени на печаль и беспокойство».

Оуса Джонсон обнаружила ту же истину, которую воспевалТеннисон около века назад: «Я должен потерять себя в деятельности, иначе яиссохну от отчаяния».

Адмирал Бэрд открыл ту же самую истину, когда жил в полномодиночестве в течение пяти месяцев в хижине, буквально погребенной под огромнымледниковым панцирем, покрывающим Южный полюс. Этот панцирь хранит древнейшиетайны природы и покрывает неизвестный континент, который больше США и Европы,вместе взятых. Адмирал Бэрд провел там пять месяцев совершенно один. В пределахста миль не было ни единого живого существа. Холод был настолько лютым, что онслышал, как замерзает и кристаллизуется выдыхаемый им воздух, когда встречныйветер дул ему в лицо. В своей книге «Один» адмирал Бэрд рассказывает о тех пятимесяцах, которые он провел в вечной, терзающей душу тьме. Дни были такими жетемными, как ночи. Чтобы не сойти с ума, ему приходилось все время быть занятым.

«Вечером, — пишет он, —прежде чем задуть фонарь, я повыработанной привычке распределял свою работу на завтра. Например, я назначалсебе час на расчистку спасательного туннеля, полчаса на разравнивание снежныхзаносов, час на установку железных бочек с горючим, час на врезку книжных полокв стены туннеля для продуктов, два часа на ремонт разбитой доски в санях дляперевозки людей… »

«Было замечательно, — вспоминал он, —иметь возможностьраспределять время подобным образом. Это позволило мне приобрести исключительныйконтроль над собой… » И добавляет: «Без этого дни проходили бы бесцельно, ажизнь без цели, как правило, приводит к деградации личности».

Обратим внимание на последнюю фразу: «Жизнь без цели, какправило, приводит к деградации личности». Если вы и я чем-то обеспокоены,давайте вспомним о старомодном лечебном средстве — о работе. Об этом говорилтакой авторитет, как покойный доктор Ричард С. Кэбот, бывший профессорклинической медицины в Гарварде. В своей книге «В чем смысл жизни людей» докторКэбот пишет: «Будучи врачом, я с радостью наблюдаю, как труд излечивает многихлюдей, страдавших от дрожательного паралича души, вызванного довлеющими надчеловеком сомнениями, колебаниями и страхом… Мужество, которое придает нам нашаработа, —это почти то же самое доверие к себе, которое навеки прославилЭмерсон».

Если мы не заняты, сидим и грустим, то нас посещают сонмысуществ, которых Чарльз Дарвин обычно называл «духи уныния». Эти духи — не чтоиное, как давно известные злые гномы, опустошающие нашу душу и уничтожающиенашу способность действовать и силу воли.

Я знаю одного делового человека в Нью-Йорке, который поборолэтих гномов благодаря тому, что был очень занят, и у него не оставалось временинервничать и сетовать на жизнь. Его зовут Тремпер Лонгмен. Контора этогочеловека находится на Уолл-стрите. Он был слушателем моих курсов для взрослых.Его рассказ о преодолении привычки беспокоиться показался мне настолькоинтересным и впечатляющим, что я пригласил его поужинать со мной в ресторане послезанятий, где мы засиделись почти до утра. Он поведал мне историю своей жизни.Вот что он рассказал мне:

«Восемнадцать лет назад я был так обеспокоен, что у меняначалась бессонница. Я был в постоянном напряжении, все время раздражался инервничал. Я был на грани нервного срыва.

У меня были причины для беспокойства. Я был казначеем фирмы«Фрут энд экстракт» в Нью-Йорке. Мы вложили полмиллиона долларов в торговлюклубникой, упакованной в банки емкостью в один галлон. В течение двадцати летмы продавали эти банки крупным фирмам, выпускающим мороженое. Неожиданно нашаторговля прекратилась, поскольку такие крупные фирмы, как «Нэшнл деэри» и«Борденс», стали резко увеличивать производство мороженого, и в целях экономииденег и времени они стали покупать клубнику, упакованную в бочки.

Мы не только не реализовали ягоды, купленные на полторамиллиона долларов, но и заключили контракт на закупку дополнительной партииклубники общей стоимостью в миллион долларов. Этот контракт был действителен втечение ближайших двенадцати месяцев. Мы уже одолжили триста пятьдесят тысячдолларов в банках. Мы не могли ни выплатить свой долг, ни отсрочить выплату.Неудивительно, что я был обеспокоен!

Я помчался в Уотсонвилл, штат Калифорния, где быларасположена наша фабрика. Я пытался убедить президента фирмы, что условияизменились и нам грозит полное разорение. Он отказался поверить в это. Онсчитал, что в наших неудачах виновата нью-йоркская контора—неумение реализоватьпродукцию.

Я потратил несколько дней на то, чтобы уговорить егопрекратить расфасовывать клубнику в банки и продать весь наш запас на рынкесвежих ягод в Сан-Франциско. Это почти полностью решило наши проблемы. Мнеследовало сразу же прекратить беспокоиться, но это было не в моих силах.Беспокойство — это привычка, и я ее уже приобрел.

Вернувшись в Нью-Йорк, я стал беспокоиться по любому поводу:из-за вишен, которые мы закупали в Италии, из-за ананасов, купленных наГавайских островах и т. п. Я испытывал напряжение, стал нервным, не мог спать.Как я уже сказал, мне грозил нервный срыв.

В отчаянии я стал вести такой образ жизни, который вылечилменя от бессонницы и избавил от беспокойства. Я загрузил себя работой. Я взялна себя дела, требовавшие концентрации всех моих способностей. Таким образом, уменя не оставалось времени на беспокойство. Обычно я работал семь часов в день.Теперь я стал работать пятнадцать и шестнадцать часов в день. Я приходил вконтору каждый день в восемь часов утра и оставался там почти до полуночи. Явзял на себя новые обязанности, новую ответственность. Приходя в полночь домой,я был такой измученный, что немедленно ложился и засыпал через несколькосекунд.