Последний ребенок в лесу - Ричард Лоув Страница 16

Уэллс и ее коллега Гарри Эванс при оценке влияния природы на сельских детей по системе three through five [31]выявили, что неадекватное поведение, состояние тревоги и склонность к депрессиям гораздо реже наблюдается у детей, дома которых находятся поблизости к природной среде, чем у их сверстников, живущих в удалении от живой природы. И уровень самооценки по основным параметрам у первых гораздо выше. «Даже в сельской местности, казалось бы, при изобилии зеленого ландшафта, чем больше уголков естественной природы, тем лучше для поддержания психической устойчивости детей против стрессов и травм», — отмечают Уэллс и Эванс.

Одна из причин положительного эмоционального воздействия природы, возможно, состоит в том, что ее зеленые просторы не оставляют людей равнодушными: легче строятся их взаимоотношения, рождается общественное взаимодействие. Так, например, проведенные в Швеции наблюдения показывают, что и у детей, и у родителей, живущих в местах, где природа легкодоступна, друзей в два раза больше, чем у тех, для кого пребывание на свежем воздухе связано с транспортными проблемами. Конечно, никто не станет утверждать, что даруемое природой успокоение целиком зависит от социальной активности, на которую она сама вдохновляет. Во время одной из бесед о природе и детстве в аудитории университета в Сан-Диего двадцатилетняя студентка Лорин Харинг так сказала о влиянии природы на ее эмоциональное здоровье:

«Когда я росла [в Санта-Барбаре, штат Калифорния], то жила в доме, за которым находился достаточно большой двор, а напротив через дорогу начиналась бухта. Природа для меня много значила, особенно когда я оставалась наедине с собой.

Она была единственным местом, куда я могла уйти ото всех, когда мне было плохо.

Мой отец умер от рака мозга, когда мне было девять лет. Это был один из самых трудных периодов в жизни для меня и моей семьи. Природа стала единственной отдушиной — только там я могла по-настоящему успокоиться и уйти от мрачных мыслей.

Я на самом деле думаю, что в природе что-то есть. Ведь когда к ней обращаешься, она дает возможность понять, что существует нечто более значительное, чем ты сам. Это позволяет взглянуть на свои собственные проблемы со стороны. Только среди природы я понимаю, что мои проблемы не требуют такого напряжения и не настолько неотложны. Когда ты среди природы — это все равно что ты ушел от мира, не покидая его насовсем».

Ричард Геррманн, фотограф-пейзажист, также признает целительную силу природы, которая помогала ему в сложные моменты жизни. Вот что он мне рассказал:

«Первые воспоминания о том, как мир природы подействовал на меня, относятся к временам детства, которое я провел в Пасифик Гров [32], недалеко от сгоревшей консервной фабрики в Кэннери Роу. Я помню, когда мне было четыре года, я все время смотрел в озерцо, которое образовывалось после прилива, и был зачарован крошечными рыбками, плававшими в мерцающей во-де, анемонами, снующими там крабами. Я не мог отвести глаз.

Я мог часами смотреть на эту лужу. Для меня это залитое водой пространство олицетворяло и совершенство, и спокойствие. Еще я помню, как возвращался после рыбалки отец с полным разноцветной трески мешком. Рыбы казались мне прекрасными. Они олицетворяли для меня морские сокровища.

Ребенком я мог спокойно сидеть на месте не дольше нескольких минут, поэтому школа для меня была большой проблемой.

Но природа всегда давала мне невероятное спокойствие и радость. Я мог спокойно сидеть и ловить рыбу или крабов, проходили часы, а мне это не надоедало, даже если ничего не удавалось поймать.

Позже мне понадобилось такое спокойствие, когда отец погиб в автомобильной катастрофе. Мне было тогда четырнадцать. Я чувствовал себя потерянным, а соблазнов и способов отвлечься в конце шестидесятых было хоть отбавляй. Кругом наркотики. Помню, как я проводил дни за днями в очень болезненном состоянии после перенесенного стресса и нашел утешение, бродя в одиночестве по побережью, поросшему дубовым лесом. Я просто ходил, смотрел на эти деревья… и видел саламандр, и разноцветные грибы, и лишайники. И все для меня обретало какой-то смысл. Я чувствовал, как на меня снисходит умиротворение, которого я не мог найти ни в каком другом месте.

Уже будучи взрослым, я во время презентаций своих работ в местной школе обнаружил, что, показывая подросткам картины природы, могу заставить их сосредоточиться и успокоиться. Близость к природе спасла мне жизнь».

Собственный опыт помог Геррманну найти опору для своей четырнадцатилетней дочери, которая не способна была научиться читать. Он обратился к природе, и она помогла девочке обрести жизненное равновесие и снять стресс. Утешение принесло разведение овец и, как говорит Геррманн, «в школе у нее все изменилось к лучшему».

В другом месте — в городе Уэллсли, штат Массачусетс, — Институт развития детей и подростков с помощью природной терапии получил приз президента Американского общества ландшафтной архитектуры. В 1999 году в интервью специализированному журналу The Massachusetts Psychologist директор института Себастьяно Сантостефано объяснил свое представление о том, как природа формирует психику человека и какую большую роль она может сыграть при оказании помощи детям, пережившим травму. Он выявил, что во время игры на свежем воздухе — не важно, происходит это близ реки или на аллее парка, — ребенок находит «способ разрешить свои проблемы». «У нас есть небольшая горка, холмик… на одного ребенка это место благотворно воздействовало, когда он представлял, что это грядка; для другого холмик был похож на живот беременной женщины, — рассказывал профессор. — Очевидно одно: ребенок по-своему интерпретирует увиденное, придает свое значение этому уголку природного ландшафта. Одно и то же место может быть воспринято детьми по-разному. Как правило, при использовании обычных игрушек или традиционных игр возникают определенные границы. Игрушечный полицейский — это для ребенка полицейский, и мало кто из детей представит себе кого-то другого. Пейзаж дает гораздо больший простор воображению, и вы таким образом предоставляете ребенку возможность выразить себя».