Шпион товарища Сталина - Владилен Елеонский Страница 9
Шпион товарища Сталина - Владилен Елеонский читать онлайн бесплатно
Ознакомительный фрагмент
Стремительным ястребом Гофман без труда зашел мне в хвост. Теперь ему следовало сесть на него, и тогда — победа.
Я легко ушел в пологое пикирование на разгон, а затем пошел на «горку». Гофман не отставал, но, когда я ушел на «горку», недотянул — неверно рассчитал угол подъема. Как будто так просто рассчитать угол подъема сообразно углу подъема противника! В том заключался весь фокус.
Самолет Гофмана потерял скорость раньше. Мне оставалось лишь осторожно подправить рули, которые, кстати, превосходно работали, поскольку я не делал резких рывков, поэтому шило продолжало мирно покоиться на своем месте.
Наступил самый ответственный момент. Дернешь ручку, и самолет свалится в штопор.
Успешно подправив рули, не в первый раз, как говорится, я развернул нос самолета в сторону самолета Гофмана, и он как миленький распластался в паутине моего прицела. Ура!
Гофман проиграл. В реальном бою в следующий миг он бы пожухлым осенним листом кружил вниз на «мессершмитте» с развороченным брюхом.
Однако майор не успокоился и решил сыграть на том, что снизу маневр, кажется, был не очень хорошо виден. Если не торопиться, мой самолет успеет набрать скорость, вылетит вперед и окажется у него перед носом. Тогда хитрюга Гофман сможет заявить о победе. Впрочем, достойная ничья его также вполне устраивала. В тот момент для него главным было любыми путями уйти от поражения.
Самолет Гофмана стал медленно разворачиваться прямо передо мной. Если бы я ничего не сделал, столкновение случилось бы неизбежно.
Свинья, которую подложил Гофман, оказалась столь неожиданной, что я совершенно забыл о шиле и резко бросил самолет в сторону и вниз, чтобы избежать авиакатастрофы.
Шило как будто ждало своего судьбоносного момента. Оно сместилось и заклинило руль высоты.
Я вспомнил о шиле, но было поздно. Теперь я мог сделать лишь одно — в самый последний миг убрать крыло своего самолета из-под удара, перевернувшись вниз головой.
Маневр неожиданно удался. Мне снова повезло, а своей везучестью в воздухе я славился давно. «Мессершмитты» не столкнулись, они нежно потерлись друг о друга животами, словно дельфины-родственники.
Самолет Гофмана в следующую секунду рухнул вниз, а я сумел удержать машину и не свалился в штопор. В итоге Гофман прыгнул с парашютом, а его «мессершмитт» разбился. Если не скромничать, то можно смело сказать, что седьмого июня тысяча девятьсот сорок первого года я, сам того не желая, сбил свой первый «мессершмитт».
Гофмана, бедолагу, увезли на карете «скорой помощи» в госпиталь, а я сумел посадить свой самолет «на брюхо», всего лишь сломав крыло и погнув винт. Моя рассеченная бровь — не в счет.
Что началось на аэродроме после того, как самолеты столкнулись, передать словами невозможно. Муравейник, в который сунули дымящуюся головешку, — вот сравнение, которое первым приходит на ум, но оно слишком банально и явно не отражает того, что было на самом деле.
Геринг, страшно налившись томатным цветом, укатил на лимузине, не сказав ни слова. Партийных бонз в течение пяти минут, словно в условиях спешной эвакуации, увезли куда-то в закрытую гостиницу под Берлином, где устроили грандиозный банкет. Там все было, но тем не менее какой-то кислый и вечно всем недовольный тип все же «капнул», и скрыть неприятный воздушный инцидент от фюрера не удалось.
В тот же день вечером меня посадили под домашний арест. Монотонно потянулись однообразные дни. Никто за мной не заезжал, чтобы везти на аэродром, а выйти я мог лишь пешком в ближайший городок, который не имел прямого автобусного сообщения с Берлином.
Хороший был городок, не помню мудреное его название, уютный и чистенький, но там можно было купить лишь хлеб, сигареты и спички. О всех перемещениях, вплоть до того, какой походкой ты вышел на крыльцо магазина и каким манером закурил папиросу, глазастые провинциалы немедленно докладывали местному полицейскому начальнику, у которого на самом почетном месте рабочего стола величественно стоял черный эбонитовый аппарат прямой телефонной связи с гестапо.
Когда я сидел под странным домашним арестом, у Гельмута случилась авария — прорвало старую канализационную трубу, видимо, еще времен канцлера Отто фон Бисмарка.
Мы всю ночь черпали фекалии. Я держался бодрячком, и милый Гельмут после столь запоминающегося пахучего инцидента, который без моей помощи наверняка принес бы ему множество неприятностей по службе, проникся ко мне особенным уважением.
Когда наша эпопея по сбору плодов цивилизации закончилась, утром за рюмкой коньяка, которым я с удовольствием угостил умаявшегося садовника, Гельмут, зарумянившись, как девушка от комплиментов, поведал нечто очень интересное.
Оказывается, особнячок, в котором мне довелось жить, не такой простой, каким кажется. В подвале, из которого мы накануне старательно черпали необыкновенную жижу, имеется бронированная дверь. Через нее можно попасть в подземный ход, который, как говорят, ведет в секретное метро фюрера.
После того как мы уговорили коньячную бутылку, Гельмут с обаятельным хохотком добавил, что шифр в замке бронированной двери простой — дата рождения Адольфа Гитлера.
Вдруг садовник глянул мне в лицо так задорно и весело, словно вместо меня увидел прямо перед собой забавного разукрашенного клоуна в цирке.
— Так что, если вам надо бежать, герр майор, я ничего не знаю.
Мне оставалось лишь поблагодарить чуткого Гельмута за заботу, но в тот момент следовало не бежать, а, напротив, оставаться под стражей и следствием. Я не терял надежды, ждал и дождался наконец.
Колоритный гестаповец, прыткий молодой человек с косой черной челкой, как у Гитлера, и модным пенсне на носу, как у Гиммлера, имел довольно слащавый вид. Он, наверное, думал, что ему предстоит долгий, нудный разговор с советским тайным диверсантом, поэтому запасся внушительным блоком французских сигарет и растворимым бразильским кофе в жестяной банке набиравшей в то время обороты швейцарской компании Nescafe.
Я удивился, что кофе можно приготовить, просто залив кипятком. Тогда растворимый кофе был в диковинку.
Эрих Нобль щедро угостил меня им. Как видно, ему доставляло особое удовольствие наблюдать мое изумление, отразившееся на лице в процессе дегустации старого напитка, приготовленного на новый лад.
Каково же было удивление гестаповца, когда я, напившись от души замечательного кофе, стал говорить о погоде.
— Постойте, герр майор, я все-таки хотел бы узнать, какова ваша версия событий. Почему ваш «мессершмитт» при выполнении маневра потерял управление?
— Отказал руль высоты. Почему, я не могу вам сказать. Видимых признаков каких-либо неисправностей не было, все проходило в штатном режиме. Механика винить не могу, она образцово выполняет свои обязанности, чему есть многократные, в том числе официальные, подтверждения.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии