История любви и ненависти - Ольга Крючкова Страница 8

Не дождавшись окончания обеда, Румелия, сославшись на головную боль, покинула трапезный зал. Зиглинда ликовала. Она уже представляла, как саксонский ярл срывает одежды с хрупкой Корнелии, разводит её ноги и лишает девственности. Эти мысли доставляли ей несказанное удовольствие.

После обеда королева изъявила желание отдохнуть. Прислуга тотчас приготовила ей отдельные покои. Король же уединился в библиотеке, где пытался связать воедино все сведения, полученные от Иннокентия и королевы. Ему было над чем подумать…

Иннокентий же отправился прогуляться по саду. Удалившись от виллы на некоторое расстояние, он присел на скамью, увитую диким виноградом. В голове беспорядочно роились мысли: а действительно ли королева так ранима, как казалось ему раньше? А правда ли, что её холодность – лишь маска притворства? Так ли она нуждается поддержке и защите? И что у этой женщине в груди: человеческое сердце или кусок льда?

Советник уже уверовал в то, что он совершенно не знает эту женщину, несмотря на то, что много лет служит роду Вёльсунгов. Он не мог понять: откуда в королеве порой появляется такая холодность и решительность? Ведь она в действительности не такая… Или он ошибается… И так ли он сильно любит её, как ему кажется?

* * *

Королева и советник благополучно отбыли в столицу, латифундию окутали осенние сумерки. Румелия, не находившая себе места после совместной с королевой трапезы, тотчас устремилась к Зигмунду, пребывавшему в своём кабинете.

Он сидел на кресле и развлекался тем, что разворачивал и посматривал свитки, описывающие события давно минувших лет. При виде наложницы король оторвался от своего занятия.

– А это ты, Румелия… – преисполненный печали произнёс он. – Когда-то я был молод, силён и бесстрашен… Даны трепетали предо мной… А теперь совместно с саксами собираются отторгнуть северные территории…

Румелия приблизилась к королю, опустилась на тёплый мозаичный пол (обогреваемый специально проложенными трубами) и обняла его за колени.

– Скажи мне: отчего ты так печален? Королева принесла дурные вести?

– Да, любовь моя… – подтвердил король и рукой погладил женщину по голове. Та же перехватила руку и страстно поцеловала её.

– Расскажи мне, что тяготит тебя! Ты сам не свой!

– Ты всегда умела чувствовать моё настроение… – едва слышно произнёс король. – Политическая ситуация осложнилась: грядёт война… И она будет кровопролитной, разорит приграничные территории и будет стоить многих жизней… Если только…

Король умолк. Румелия снизу вверх воззрилась на него.

– Продолжай! Скажи: что «если»? Что может остановить наших врагов?

Король тяжело вздохнул и отвёл взор в сторону. Ему было тяжело смотреть в глаза любимой наложницы.

– Я должен задобрить саксонского ярла…

– Отошли ему дорогие подарки!

– Разумеется… Королева ещё отобрала их из сокровищницы…

Румелия весь день чувствовала неладное и, наконец, не выдержав напряжения, высказалась:

– Королева! Она что-то задумала! Ведь так?! Она неспроста приехала сюда и на протяжении всей трапезы сверлила своим ледяным взором нашу дочь!

Король пребывал в смятении…

– Ты всё правильно поняла, Румелия… – наконец, произнёс он. – Мы решили, что Корнелия отправится в Сахен-Анхельт и станет женой саксонского ярла.

Румелия, широко раскрыв глаза, застыла, сидя на полу, словно превратилась в мраморное римское изваяние.

– Но почему Корнелия? – наконец, шёпотом спросила она. – У тебя же несколько дочерей…

– Корнелия самая красивая и желанная из них. Ярл будет доволен, мы породнимся…

Румелия резко поднялась с пола.

– Ах, вот как! Ты решил сделать нашу дочь разменной монетой между королевствами! И таким образом избежать войны!

Кровь прилила к лицу короля: он не привык, когда ему перечат.

– Не забывайся! Ты – моя наложница! А твоя дочь – бастард! И я решаю её судьбу! Она будет женой ярла! Не каждой девушке может выпасть такая честь!

Но Румелия не унималась. Гнев короля её не останавливал, а лишь предавал сил:

– Но ей всего лишь четырнадцать лет! А ярлу почти что сорок!

– Ну и что! – возопил король, поднялся с кресла и начал наступать на женщину. Та невольно дрогнула. – Ярл ещё силён! Подумаешь сорок лет! Это не возраст для мужчины!

– Корнелия слишком юна! – снова попыталась возразить наложница.

– В самый раз, чтобы разделить ложе с королём! Тебе было пятнадцать, когда ты понесла от меня ребёнка! Забыла?! – ярился король.

Румелия на миг смутилась. Действительно, она принадлежала к знатному роду и стала наложницей Зигмунда, едва достигнув половой зрелости. Таким образом, король обрёл верных союзников…

Слёзы хлынули из глаз женщины.

– Умоляю… – задыхаясь от волнения, вымолвила она и упала перед королём на колени. – Умоляю, мой король… Смилуйтесь… Не отдавайте Корнелию саксу…

– Вопрос решён: наша дочь станет женой ярла! – холодно отчеканил Зигмунд. Однако холодность эта была напускной, сердце его сжималось от боли. Он смерил взором, стоявшую перед ним на коленях наложницу: – Можешь идти! Завтра я сообщу о своём решении Корнелии.

Наложница с трудом поднялась с пола, пелена слёз застилала глаза…

– Да, мой король… Как вам угодно, мой король… – заливаясь слезами пролепетала она и, едва передвигая ноги, покинула кабинет Зигмунда.