Д`Артаньян, Гвардеец Кардинала. Книга 2 - Александр Бушков Страница 71

Самыми суровыми критиками должны были стать соглядатаи – аих-то наметанным глазом д’Артаньян увидел по прибытии в порт не менее полудюжины.Искусных среди них было мало, должно быть, Винтер и Бекингэм действовали попринципу «числом поболее, ценою подешевле», и эти субъекты чересчур ужпреувеличенно изображали беззаботное любопытство. А другие, наоборот, не давалисебе труда скрывать, что зорко наблюдают за всяким встречным-поперечным,прямо-таки буравя его подозрительными взглядами.

Однако они выдержали испытание. Поначалу взгляды сыщиковскрестились на новоприбывших – и, мелкими шажками проходя в портовые ворота,д’Артаньян чувствовал себя словно бы под обстрелом дюжины мушкетов. Оченьпохоже, у него было не самое доброе и благостное выражение лица – но это, вконце концов, ничему не вредило. Как мужчина он считал себя если не красавцем,то, по крайней мере, привлекательным малым – а вот девица из него получиласьдовольно-таки уродливая, но это только к лучшему: нет ничего удивительного втом, что некрасивая девушка дуется на весь белый свет…

Никто к ним так и не прицепился. Но предстояло пережить ещенемало неприятных минут – пока глава семейства, то бишь де Вард, ходил вканцелярию начальника порта отметить разрешение на отплытие, стольнеосмотрительно выданное Бекингэмом «Арамису». В нем, правда, не значилосьникакого имени и не было указано количество отплывающих – но кто знает, вдруг уБекингэма хватило ума, опомнившись, отменить все собственные разрешения?

Оказалось, не хватило – де Вард беспрепятственно вышел изканцелярии в столь прекрасном расположении духа, что это было заметно даже подмастерским гримом. То ли Бекингэм забыл о своей неосмотрительной щедрости, толи полагал, что д’Артаньян с друзьями уже все равно успел бежать изАнглии, – вряд ли Винтер стал с ним откровенничать касаемо своих плановнасчет гасконца…

Слуги вынесли на палубу носилки с болезным. Помоглиподняться по узкой доске немощному главе семейства, столь добросовестноизображавшему дряхлость, что д’Артаньян прямо-таки умилился. В завершение стольже галантно и бережно помогли подняться на корабль угрюмой некрасивойбарышне-пуританке.

И захлопали по ветру паруса, и поплыли назад лондонскиеулицы, и сердце д’Артаньяна исполнилось ликования… Увы, ему еще долго пришлосьпребывать в женском облике – на всякий случай. Лишь когда они вышли из устьяТемзы в открытое море и отдалились от него на парочку лье, капитан – человек,далеко не во все посвященный, но доверенный – смилостивился наконец, ид’Артаньян с превеликой радостью содрал с себя в крохотной тесной каюткененавистные сценические тряпки, облачился в свой подлинный наряд, но долго ещес помощью вымоченной в капитанском уиски тряпке убирал с лица все следы мнимойпринадлежности к женскому полу.

Гораздо позже, когда они проплывали мимо белых скал Дувра,увенчанных могучей крепостью, казавшейся на таком расстоянии детской игрушкой,оттуда вдруг послышался приглушенный расстоянием грохот, и над скалами взвилосьтугое белое облачко. А потом то же самое повторилось еще дважды.

– Сигнал, – буркнул капитан, стоявший рядом с ниму невысокого борта. – Все порты Англии закрыты.

«Похоже, мы вовремя успели покинуть этот чертов остров, –подумал гасконец. – Спохватился, должно быть, герцог…»

И в голове у него сами собой сложились вирши: к сожалению,снова одно только начало, к которому, как ни бился, не придумал складногопродолжения:

– Пушки с пристани палят,

Кораблю пристать велят…

А впрочем, пушечный гром уже не имел к ним никакогоотношения – можно было беспрепятственно плыть дальше, вряд ли даже обладавшийорлиным взором человек разглядел бы со стен Дуврской крепости тех, кто стоял напалубе суденышка с пышным названием «Лесная роза» и опознал бы в них самыхтеперь, пожалуй, записных личных врагов герцога Бекингэма… Ускользнули,господа!

«Атос меня беспокоит, – размышлял д’Артаньян. –Нам уже ничем нельзя помешать, дело сделано, птичка упорхнула, вскорости мыбудем во Франции и галопом помчимся в Париж с драгоценной добычей, сулящейнешуточные неприятности нашей королеве… и все же меня беспокоит Атос. Именнотем, что он там наличествует, возле недалекого умом герцога… Сам не пойму, в чемпричины и корни беспокойства, но оно не отпускает ни на минуту… Интересно, какпоступит с ней Людовик? Судя по тому, что я о нем знаю, это ревнивец почищенезабвенного Бриквиля – еще и оттого, что сам мало на что способен, как иБриквиль. Ссылка или монастырь? Отрубить эту очаровательную головку у Людовикавсе же не хватит духу, сдается мне, это не Генрих Восьмой Английский, а жаль…Значит, монастырь или ссылка. Печально, но что поделаешь? Коли уж ты королева,то не блуди, а ежели блудишь, так делай это с умом. Черт побери, именно такнаверняка высказались бы мои земляки, поведись им узнать кое-какиегосударственные тайны. Волк меня заешь, вот это жизнь, вот это фортуна! Кто бымог подумать пару месяцев назад, что нищий и юный гасконский дворянин будет держатьв своих руках судьбу королевы Франции, сестры испанского короля?!»

Он коснулся груди. Там, под камзолом, чуть слева,прощупывалась твердая выпуклость, кожаный мешочек с двумя подвесками. Сколькобы ни стоили эти немаленькие алмазы, у них была еще одна цена, в сто разбольшая, но истинное ее значение понимали лишь немногие посвященные.

Незавидная судьба Анны Австрийской быстро приближалась кфранцузским берегам под старым, выбеленным ветрами и морской солью парусом изпрочной генуэзской ткани, по месту выделки именовавшейся на разных языках то«дженезе», то «джинсо»…