Викинги. Ирландская сага - Джеймс Л. Нельсон Страница 7

Торгрим Ночной Волк устал.

Он устал от странствий, устал от тысячи забот, которые всегда являются уделом вожака, устал от долгих раздумий и беспокойства. Но при этом он не мог не ощущать, насколько веселее побежала по его жилам кровь, когда под носом «Громовержца», первым из кораблей флотилии достигшего берега, заскрежетала галька.

По правому и левому борту «Черного Ворона» гребцы в последний раз налегли на весла, и драккар по инерции прошел оставшиеся пятьдесят футов до берега. Арнбьерн скомандовал: «Суши весла!» — и гребцы одновременно описали ими полукруг и подняли их стоймя. Торгрим старался не смотреть в сторону Харальда, но не удержался и метнул на сына взгляд украдкой, однако юноша обращался с веслом ничуть не хуже своих куда более опытных товарищей.

Безудержный набег викингов. Несмотря на всю свою усталость, Торгрим по-прежнему любил это занятие. Оно напоминало ему, что он еще жив. А еще он знал, что если через какой-нибудь час это утверждение станет неправдой, значит, он погибнет так, как и подобает настоящему мужчине.

— Что это за тип? — обратился Торгрим с вопросом к Арнбьерну, в то время как «Черный Ворон» быстро накатывался на берег.

На носу драккара один из членов его команды буквально вертелся волчком на месте. На нем были лишь облегающие штаны, он не надел ни кольчуги, ни рубашки, а шлем не прикрывал всклокоченную копну его волос. Его борода торчала в разные стороны, словно буйно разросшийся куст. В левой руке он держал короткий меч, а правой сжимал боевой топор. Он был тощим, как скелет, и в одежде мог бы показаться изнуренным и слабым, но сейчас на его обнаженном до пояса теле проступали мускулы и сухожилия, словно искривленные корни дерева.

— Старри Бессмертный, — отозвался Арнбьерн. — Берсерк. Вожак отряда берсерков.

Торгрим кивнул. Он с первого взгляда распознал в Старри берсерка, приверженца культа воинов, приходивших в исступление в предчувствии битвы. Они бросались в схватку с яростью, которой наделяли их боги, и кровожадностью, даже среди викингов считавшейся ненормальной. Торгиму уже доводилось сражаться рядом с берсерками, и он с легкостью распознал все их признаки у этого воина: презрение к доспехам и неистовую энергию в решающие минуты перед боем.

— До сих пор я его что-то не замечал, — обронил Торгрим.

Большую часть времени он предпочитает проводить в одиночестве. Но в бою его трудно не заметить.

В следующий миг «Черный Ворон» вылетел на песок, и Торгрим покачнулся и переступил с ноги на ногу из-за неожиданной остановки. Воины вскочили, убрали весла и закрепили их на палубе у мидель-шпангоута, и Торгрим почувствовал, как учащенно забилось его сердце. Он с наслаждением вслушивался в глухой стук, с каким щиты покидали свои места на планшире, и в металлический шорох и лязг кольчуг, когда воины перепрыгивали через низкие борта корабля. Они с шумом обрушивались в пенный прибой и хватались за выступающие деревянные крепления, изо всех сил налегая на них. Неглубоко сидящий в воде корабль со скрежетом выехал дальше на песок. Затем настала очередь длинных швартовочных канатов, которые обмотали вокруг валунов, чтобы удержать судно на месте.

Харальд оглянулся на Торгрима, взглядом спрашивая у отца разрешения присоединиться к остальным. Тот едва заметно кивнул, и юноша сорвался с места, словно пущенная стрела. Подбежав к борту, он в мгновение ока перепрыгнул через него, оказавшись на мелководье. На нем был железный шлем и кольчуга, на левой руке висел щит, а правой он сжимал боевой топор. Торгриму же он по-прежнему казался маленьким мальчиком, каким был когда-то, бегающим по хутору в Вике с деревянным топором и игрушечными доспехами.

Шлем, кольчугу и оружие Харальда, как и снаряжение Торгрима, они позаимствовали у Арнбьерна перед тем, как выйти с ним в море. Несмотря на то, что в Вике Торгрим владел стадами коров и овец, землей, зданиями и рабами, в Ирландии он стал фактически нищим, потеряв все в сражениях с местными жителями. Единственное оставшееся имущество оказалось, по счастью, и самым ценным — меч Железный Зуб, который у него отобрали датчане и который вернула ему (он до сих пор не знал, как именно) рабыня по имени Морриган.

В конце концов на борту остались только они с Арнбьерном. Они прошли на нос корабля, к тому месту, где с него можно было сойти прямо на берег. Торгрим поставил ногу на планширь, взобрался на него и тяжело спрыгнул на песок. Арнбьерн последовал за ним. Последние суда флотилии викингов уже причалили к берегу. Узкая полоска земли, на которую с одной стороны наступало море, а с другой — высокие, поросшие кустарником скалы, быстро заполнялась воинами, пришедшими убивать.

Выпрямившись, Торгрим обнаружил, что оказался совсем рядом со Старри Бессмертным, который продолжал кружиться волчком, и Ночной Волк поспешно отступил на шаг, чтобы не попасть под удар боевого топора берсерка. В это самое мгновение взгляды их встретились, и Старри вдруг замер на месте как вкопанный, глядя прямо в глаза Торгриму. Берсерк прищурился и склонил голову к плечу, словно вглядываясь в нечто, видимое ему одному. Торгрим выдержал его взгляд, не желая первым отводить глаза, хотя и не понимал, что происходит. Никто не заставит его опустить голову, даже берсерк. Особенно берсерк, чьего общества вне поля боя чурались и избегали остальные воины.

Но взгляде Старри не было ни угрозы, ни вызова, ни даже намека на враждебность. Тем не менее Торгрим решительно терялся в догадках, что у берсерка на уме. А потом Старри заговорил, и голос его прозвучал на удивление спокойно:

— Как тебя зовут?

— Торгрим. Торгрим сын Ульфа, из Вика.

— Но ведь тебя называют еще и по-другому, не правда ли?

— Люди зовут меня Торгрим Ночной Волк.

— Да, да. Ночной Волк. Ты — ночной волк, и боги благоволят тебе. — Кивнув, Старри отвернулся и заковылял прочь, словно Торгрим выпустил из него все его сумасшествие.