Секретный рейд адмирала Брэда - Богдан Сушинский Страница 3

Но, в общем-то, все сходились во мнении: десант эскадры должен осуществить то же самое, что когда-то, еще в 1939-ом, было осуществлено экспедицией германского полярника фон Риттера [8], то есть исследовать и «застолбить» за Штатами значительную часть территории Антарктиды, которая вполне могла соответствовать территории германской Новой Швабии. Тем более что среди трофейных документов, добытых в штабе главнокомандующего германского Военно-морского флота, гросс-адмирала Деница, обнаружились несколько сотен аэроснимков, карта Новой Швабии и даже копия отчета капитана Риттера об итогах экспедиции.

А еще в руки американских офицеров попал доклад адмирала Деница, в котором самим главкомом германского Военно-морского флота были подчеркнуты слова: «Мои подводники обнаружили в глубинах Антарктиды настоящий земной рай. Мы создали там для фюрера неприступную крепость, где вырастет будущая раса «подземных арийцев» [9].

Именно наличие в руках американской разведслужбы этого документа и стало самым веским доказательством правоты адмирала Брэда, настаивавшего на неотлагательном рейде к берегам Антарктиды. Причем неотлагательность эта определялась исключительно военно-стратегическими соображениями: нужно исследовать, а по возможности — и уничтожить, антарктическую германскую базу до того, как германцы намного опередят страны наземного мира в своем военно-техническом развитии.

Единственное, чего американской разведке пока что не удалось заполучить, так это конкретных и достаточно проверенных сведений о некоей секретной подземной базе германцев в Антарктиде, именуемой в некоторых агентурных донесениях то «Базой-211», то «Рейх-Атлантидой». Как не получено было и никаких данных о связях рейха с «высшими посвященными» Шамбалы и представителями внеземных цивилизаций. Однако отсутствие этих сведений лишний раз мотивировало подготовку к операции, уже получившей кодовое название «Высокий прыжок».

В то же время кое-кто считал, что следует ограничиться сугубо научной экспедицией, которая должна оставить после себя две-три полярные станции, то есть пойти тем же путем, которым пошли англичане в районе Антарктического полуострова. А тут еще ходили упорные слухи о появлении в различных антарктических районах «летающих дисков» и прочих диковинных летательных аппаратов, а в прибрежных водах Южной Америки и Южной Африки — германских подводных лодок из состава «Фюрера-конвоя». И это сейчас, осенью 1946-го, почти через полтора года после окончания мировой войны и капитуляции гитлеровского рейха!

Естественно, у военной разведки возникал вопрос: откуда «летучие голландцы океанских глубин» берутся, за счет каких ресурсов осуществляют плавание, а главное, какова цель их скитаний? И существует ли у этих подводных скитальцев какая-то связь с «летающими дисками». Да и вообще, что там, у берегов шестого континента, и на его ледниках происходит?

— То есть вы, сэр, не уверены, что германская секретная «База-211» в Антарктиде действительно существует? — обескуражено попытался уточнить командир «Флориды».

— Если бы я был достаточно уверен в ее существовании, у меня пропал бы всякий научный интерес к этой экспедиции.

— «Научный»? — снисходительно хмыкнул командир авианосца, пожимая плечами. — _ Ах да, я забыл, что, прежде всего, вы — полярный исследователь, а уже затем моряк й даже адмирал. Но зато вы единственный во всей эскадре, кто действительно познал, что такое зимовка за полярным кругом, — тотчас же попытался Вордан загладить свою вину, — и в палатке, и в этом, как его там, в эскимосском снежном домике.

— Иглу.

— Простите?

— На языке эскимосов их снежное жилище называется «иглу».

— Именно это я имел в виду, сэр.

— Мало кто согласится со мной, что иглу — гениальное изобретение, максимально приспособленное и обоснованное самим способом бытия полярных народов. Только благодаря этому типу жилища, выжили тысячи полярных охотников, а значит, выжил сам полярный народ.

— Недавно я прочел «Дневник капитана Скотта» с комментариями по поводу его экспедиции к полюсу и его гибели. Преодоление ледовой пустыни, это, позволю себе заметить, сэр, особое мужество. Но преимущество Амундсена в том и заключалось, что он привез с собой кого-то из северных, кажется из гренландцев, которые и строили для него эти самые «иглу».

Адмирал вновь мельком взглянул на Вордана. То, что этот морской бродяга хоть иногда предается чтению сочинений, уже само по себе вызывало у него уважение.

Но еще большее уважение вызывало у Брэда то, что командир авианосца завел речь о «Дневнике капитана Скотта», книге, которая лежит сейчас у него на столике, в адмиральской каюте.

Он, ясное дело, мог бы возразить кэптену, что преимущество норвежского полярника Амундсена заключалось не только в использовании иглу, позволявшему его группе достаточно комфортно чувствовать себя во время привалов и ночевок. Но это уже переросло бы в полунаучную полемику, смысла в которой адмирал пока что не видел.