Залив Голуэй - Мэри Пэт Келли Страница 25

Отец с мальчиками, Джонни и остальные мужчины из Барны отправились получать свои шестьдесят шиллингов, выигранные на скачках, — очень неплохие деньги, даже если разделить все на такое немалое количество участников.

Я видела, как майор Пайк ругал своего сына, высказывая ему что-то ужасное, и как тяжело дышал и хрипел Стронгбоу, на шкуре которого проступили следы от ударов кнутом.

— Ты провел великую гонку, Майкл, — сказал Оуэн. — Ты сделал как раз то, что всегда делал я: вырвался вперед перед остальными придурками, оставив этого дьявола позади!

— Мистер Маллой, а как же насчет стра-те-ги-и? — с издевкой спросила я.

— В пылу битвы в ней мало толку.

К нам подошли отец, Джонни, мои братья и соседи Оуэна. Все поздравляли Чемпионку, которая радостно ржала и фыркала. Это было настоящее торжество, триумф.

Мерзавцы Пайки бросали на нас взгляды, полные ненависти.

— Ты завел себе здесь врагов, Майкл, — сказал отец. — Я на твоем месте держался бы от них подальше.

— Мне больше незачем встречаться с ними. Это была первая и последняя скачка Чемпионки. Мы с Оуэном планируем разводить лошадей и использовать ее для этих целей. А потом будем выращивать и продавать жеребят.

Отец одобрительно кивнул.

Деннис, Джозеф и Джонни обступили Майкла, который держал в двух сложенных ладонях горку монет.

— Живые деньги, — сказал отец. — Я еще никогда не видел их в таком количестве.

— А теперь, Оуэн, — сказал Майкл, — возьмите семь из них. Одна монета — это ваша доля выигрыша, и еще шесть — рента за Аскибуой и окружающие земли на один год.

— Аскибуой? Вы уверены?

— Это будет справедливая плата?

— Более чем. Агент будет просто в восторге. И совершенно не обязательно сообщать ему ваше имя. Мерзавцы Пайки никогда не узнают, что у них появился новый арендатор.

— А еще мы будем делить пастбище, хорошо? — предложил Майкл.

— Для меня будет большой честью, если Чемпионка будет пастись на моей траве.

— Скоро она будет пастись там со своим жеребенком, — заверил его Майкл.

— У нас будет отличное партнерство, Майкл! И с тобой тоже, Онора Кили, которая вскоре станет Онорой Келли!

Я взглянула на отца.

— Мистер Кили еще не дал на это своего согласия, Оуэн. Он знает меня всего-то месяц, — сказал Майкл.

— Мистер Кили, — сказал Оуэн, — я всю свою жизнь оцениваю разные родословные, а раньше этим занимался мой отец. И я могу вам авторитетно заявить, что у этого мальчика чувствуется хорошая порода.

Папа ничего не ответил, просто похлопал Чемпионку по шее и улыбнулся мне.

— Да благословит тебя Господь на новом месте, в Аскибуое, Майкл Келли, — завершил Оуэн.

— Knocnacuradh, — добавила я.

— Что? — переспросил Оуэн.

— Это место будет называться Холмом Чемпионов, — ответила я.

— Нок-ну-ку-рух, — медленно повторил Майкл, вставив длинное ирландское «ух» в конце. — А еще это лучшее место, чтобы наблюдать, как солнце садится в залив Голуэй, — добавил он.

— Так и есть, как ни называй, — подтвердил Оуэн Маллой.

Майкл посадил меня на Чемпионку перед собой — отец не возражал. В тот момент мы были самыми счастливыми во всей Ирландии: мы пели и кричали, отец шел с Оуэном и его соседями, а Деннис, Джозеф и Джонни ушли вперед, выкрикивая: «Faugh-a-Ballagh! Все с дороги!»

Мы кружили по Голуэй Сити и в Менлохе пересекли реку. Многие мужчины порывались оставить нас и направиться прямиком в городские пабы. Но Оуэн хотел собрать свою семью, жену и детей, а также семьи своих соседей на празднование этого события в Барне, которое, безусловно, уже началось.

— Мы будем проходить через участок, который Майкл собирается взять, — сказал Оуэн.

— Аскибуой? — спросил отец.

— Нокнукурух, — поправила его я.

При заключении брачного контракта роль отца Майкла взял на себя Оуэн Маллой. Отец не мог отказать нам. У Майкла были реальные деньги — золотые монеты, честно заработанные им при поддержке достопочтенного Маркуса Линча. Нам не нужно было больше пересекаться с Пайками. А что до Патрика Келли… Что бы ты ни говорил, ná habair tada, — не говори ничего. То, о чем отец не знает, не может расстроить его или нанести ему вред.

Хотя был уже поздний вечер, солнце стояло еще высоко, когда мы достигли деревушки Оуэна.

— Взгляните, сэр, отсюда виден залив? — спросил Майкл. — Мы заберемся так высоко, что Онора сможет спускаться к вам, чтобы предупредить, когда на небе будут собираться тучи.

Отец вдруг отвернулся и молча потопал прочь.

— Что я такого сказал? — удивленно спросил Майкл.

— Возделывай землю, играй на своей волынке, разъезжай на своей рыжей лошади-банши, — сказал Джонни Лихи, — но никогда не делай при Джоне Кили никаких заявлений о погоде. Это приносит неудачу.

Я догнала отца.

— Он научится, папа, и обязательно все поймет. А здесь… — Я взяла его за руку. — Посмотри, папа, — это же волшебный форт. Бабушке тут понравится. Оуэн Маллой сказал, что когда-то в старину здесь была крепость — Ráth of ún, от которой пошло название всего прихода — Рахун. А это означает, что место это, конечно, счастливое. А еще, папа, здесь есть святой источник. — Я показала ему глубокое отверстие в углублении на склоне холма, огороженное невысоким каменным забором. — Родник Святого Джеймса.

— Моего деда звали Джеймс, — сказал отец.

— И здесь будет жить еще и малыш Джеймс, если ты разрешишь нам пожениться. Папа, я очень люблю Майкла. Он хороший и честный человек. Он молится, не пьет, почти… ну, не так чтоб уж очень, и еще…

— Все, довольно, Онора. Ты можешь выходить за него замуж, только скажи своему мужу, чтобы он при мне никогда не говорил о погоде, а еще чтобы не упоминал кроликов и лис.

— Он не будет! Спасибо, папа! Спасибо!

* * *

Народ целыми таунлендами выходил приветствовать нас, когда мы спускались по дороге в Баллимони к побережью и заходили в Барну. Здесь уже разнеслась молва — один из наших выиграл Голуэйские скачки. Люди из Рашина, Каппе, Деррилони, Траски Восточного и Западного, Баллибега, Лачли и Корболи стояли в летних сумерках и радостно окликали нас.

— Может, это Рыжий Хью ^[28] вместе с Дикими гусями ^[29] прибыл спасти нас? — донеслось до меня.