Лучший из лучших - Уилбур Смит Страница 20

– Но ведь алмазы используют в часовых механизмах и резцах для стекла и стали, – тихо возразил Зуга.

– Преходящее увлечение! – отмахнулся скупщик. – С алмазами покончено. Даю тебе пятьдесят пять фунтов – хотя эти камешки и того не стоят.

Однажды утром Зуга обнаружил, что Ральф работает бок о бок с Базо, размахивая кайлом в такт песне матабеле. Несколько минут Баллантайн молча смотрел на сына: нежная детская плоть превращалась в крепнущие мускулы; плечи расширились; живот стал поджарым, как у гончей; штаны чуть не лопались по швам, облегая плотные округлые ягодицы, когда Ральф наклонялся, чтобы вытащить кайло из твердой желтой почвы.

– Ральф! – наконец окликнул он.

– Что?

Горло юноши блестело от пота, который стекал ручейками вниз, оставляя следы на пыльной коже, и большие капли блестели на курчавых темных волосках, внезапно появившихся на груди.

– Надень рубашку! – приказал Зуга.

– Зачем? – удивился Ральф.

– Затем, что ты – англичанин. Именем Господа, а если потребуется, моей собственной рукой, ты будешь еще и джентльменом!

В сапогах, застегнутый на все пуговицы, Ральф работал вместе с матабеле – и заслужил сначала их уважение, а потом привязанность и дружбу.

В тот день, когда они встретились в вельде, матабеле были поражены умением Ральфа держаться в седле и меткой стрельбой, уложившей старую антилопу. Теперь они стали принимать юношу за своего – сначала снисходительно, как младшего брата, но постепенно Ральф завоевывал право держаться на равных и в конце концов соревновался с воинами во всем, что они делали. Ему пока не хватало силы и роста, и в соревнованиях он обычно проигрывал. Проиграв, Ральф мрачно хмурился, сводя густые брови над переносицей.

– Хороший спортсмен должен уметь проигрывать с достоинством, – внушал ему Зуга.

– А я не хочу быть спортсменом! И не собираюсь учиться проигрывать! – отвечал Ральф. – Я хочу научиться побеждать!

И он принимался за дело с еще большим упорством.

С каждым днем, проведенным в шахте, Ральф становился сильнее. Детский жирок исчез, юноша вытянулся, не потеряв в то же время в силе. И еще он научился побеждать.

Ральф начал выигрывать соревнования с Базо, лихорадочно заполняя желтой породой одно за другим огромные кожаные ведра – да так, что пыль стояла столбом. Он пришел первым в одной из опасных гонок по лестницам – от дороги до дна шахты: обдирая ладони об веревки; повисая над пропастью, чтобы обойти соперника; словно канатоходец, пробегая по узкой жердочке, не глядя в зияющую шахту под ногами. Даже Базо покачал головой, изумленно вымолвив «Хау!», когда запыхавшийся Ральф встал на дно шахты, глядя на Базо снизу вверх, и торжествующе рассмеялся.

Затем Ральф научился пользоваться боевыми палками. В эту игру мальчики племени матабеле играют с первого дня своей пастушеской жизни в вельде, и Ральфу пришлось нелегко. Овладевая искусством драться на палках, он поневоле научился останавливать кровотечение: не прерывая состязания, засыпал пригоршней пыли нанесенную ударом Базо кровоточащую царапину на голове. За неделю до своего шестнадцатилетия Ральф впервые побил Базо. Схватка проходила на площадке позади крытых сухой травой хижин, построенных матабеле на открытом участке вельда за палаткой Зуги.

Состязание началось с шутливой перебранки: Базо дразнил ученика, лениво переступая с места на место с грацией сонной пантеры. Палки в его руках так и летали, искусно создавая непроницаемый барьер, из-за которого в любой момент мог быть нанесен жестокий удар. Ральф все время поворачивался лицом к противнику – юноши плавно кружили, как пара танцоров. Рубашку Ральф снял, и кожа, по приказу Зуги всегда закрытая от солнца, оставалась молочно-белой – лишь руки и треугольный вырез у горла загорели до черноты.

– Когда-то у меня был ручной бабуин, – сказал Базо. – Бабуин-альбинос, белый, как луна, и такой глупый, что не научился даже самым простым трюкам. Кого-то он мне напоминает, вот только не могу вспомнить кого.

Ральф улыбнулся одними губами, обнажив крупные белые зубы; густые брови были по-прежнему сдвинуты над переносицей. Насмешки Базо он свободно парировал на исиндебеле:

– И как это матабеле пришло в голову учить бабуина? По-моему, должно быть наоборот!

Базо отпрыгнул назад и заухал, начиная гийя – танец воина, бросающего вызов. Он высоко подпрыгивал, палки свистели в воздухе, мелькая с неуловимой для глаза быстротой.

– Посмотрим, так ли ты горазд работать палками, как работаешь языком! – крикнул Базо.

Он без предупреждения бросился в атаку, палка свистнула, целясь в колено Ральфа, но свист оборвался треском ружейного выстрела – Ральф подставил свою палку. Базо мгновенно ударил другой рукой в локоть – снова послышался треск столкнувшихся палок.

Палки трещали все громче, удары искусно отражались, переходя в свист контрударов, которые, в свою очередь, не достигали цели. Кружок зрителей громко подбадривал соперников криками «Й-и-е!».

Базо уступил первым, отпрыгнув назад, – пот покрывал черную бархатистую кожу, грудь вздымалась и опадала, в смехе прозвучала легкая хрипотца.

Обычно за этим следовала передышка: соперники кружили, словно в ритуальном танце, насмехались друг над другом, переводили дух и натирали руки пылью, чтобы крепче держать палки. Однако в этот раз, когда Базо отскочил назад и на секунду опустил правую руку в пыль, готовя новую насмешку, Ральф стиснул зубы и, ожесточенно играя желваками, перешел в атаку: отвлекшийся противник ненароком открылся.

– Й-и-е! – крикнули зрители, подбадривая и предупреждая одновременно.

Базо сделал отчаянную попытку развернуться и отразить неожиданное нападение. Ему удалось подставить палку и смягчить удар, иначе он получил бы перелом: Ральф ударил противника в плечо, и шутки кончились. От удара на коже остался след толщиной с палец, рука почти перестала слушаться. Отражая новое нападение, Базо почувствовал, как палка дернулась и чуть не выпала из онемевших пальцев, а задетое плечо вспыхнуло такой болью, что он невольно закряхтел.

Кряхтение лишь раззадорило Ральфа. Загорелое до черноты лицо исказилось от ярости, зеленые глаза горели холодным огнем, от каждого удара с длинных черных волос слетали капли пота. Матабеле никогда не видели Ральфа в таком состоянии, но все они побывали в сражениях и мгновенно распознали убийственную одержимость воина. Поддавшись возбуждению, они приплясывали и притопывали, подбодряя юношу криками.

– Й-и-е! – воскликнули матабеле, когда Базо попятился, уступая напору Ральфа.

Палки свистели и сталкивались, издавая устрашающий треск. Базо глотал воздух широко раскрытым ртом, за ухом потекла струйка крови, расползлась по горлу и покрыла правое плечо, словно мантия. Скользящий удар в лицо не рассек кожу, но оставил под ней кровяной пузырь размером с орех, который висел на лбу, будто пиявка. Град ударов со свистом и треском обрушивался на Базо, отдаваясь в плече, мускулистой шее и голове.