Солдаты эры Водолея - Дмитрий Агалаков Страница 15

В августе две тысячи третьего года он завтракал все в том же кафе, рядом с домом. Пташка допивал кофе, когда в дверях увидел невысокую девушку в коротком плаще. Она была крепкой и стройной, как цирковая акробатка, чуть широкоскулой, с темными волосами, уложенными в каре.

Девушка направилась к нему.

— Профессор Пташка? — спросила она.

Он кивнул.

— Пани Кох, — представилась девушка. — Ваш коллега, историк. Вы мне уделите пять минут?

— Пожалуйста, — откликнулся он.

Кажется, девушка раздумывала, с чего начать. Пташка одним глотком допил кофе. Он взглянул в лицо девушки — и уже не мог оторвать от него взгляда. Пташка определенно где-то видел это лицо, знал его!

— Девять лет назад вы написали замечательную книгу, пан Пташка, — сказала пани Кох. — Ваши заказчики обладали прекрасной коллекцией всевозможных произведений искусства, предметов быта и вооружения различных эпох. Не так ли?

— Коллекция была превосходна — спорить не буду, — согласился он.

— Не могли бы вы мне рассказать, где сейчас эти люди. Я бы хотела увидеть эту коллекцию в живую. Профессиональный интерес, — уточнила она.

Пташка спросил: откуда она, какова ее специализация, и получил исчерпывающие ответы.

— Увы, но я вряд ли чем смогу вам помочь, — ответил он. — Ко мне пришел человек, меценат, коллекционер, предложил сумму за работу над книгой, честно со мной расплатился, а потом просто-напросто исчез.

— И как же его звали?

Пташка озадаченно улыбнулся:

— Почему я должен отвечать вам?

— Я вас прошу, — вежливо сказала она. — Как может просить об услуге женщина — мужчину.

— Зоран Радович, — Пташка назвал фамилию мифического хозяина коллекции, которая значилась в альбоме. — Он даже не попрощался. Салон превратился в супермаркет. И, представьте, ни одного звонка за девять лет! Думаю, жизнь нас развела раз и навсегда, пани Кох.

— Неужели вы ни разу не задавались вопросом, откуда эти экспонаты у вашего заказчика? — Она смотрела ему в глаза. — В таком объеме, такого качества? Каким образом они попали ему в руки?

— Задавался, — ответил Пташка. — И даже спрашивал у заказчика. Но мне не ответили. Они очень дорожили своей коллекцией…

— Так дорожили, что выставили на продажу лучший экспонат — золотого дракона?

— Вы знаете слишком много для постороннего, — сказал Пташка. — Кто вам рассказал об этом?

— Мне рассказала об этом одна дама перед смертью.

— Она была пожилой или молодой? — тотчас нахмурившись, спросил Пташка.

— Пожилой, — откликнулась девушка.

— Огромной, почти великаншей? С родинкой на верхней губе?

— Она была тощей и желтой, как высохший стебель травы. И она прятала лицо, когда говорила со мной. Тем не менее это именно ей вы помогли провернуть операцию с продажей амулета. И согласились на это охотно! А ведь вы не могли не знать, что амулет, принадлежавший магистру ордена, практически бесценен! И самое главное, об этом не могли не знать его владельцы.

— Магистру? — переспросил Пташка. — Об этом я покупательнице не рассказывал — откуда же вам это известно?

Девушка холодно посмотрела на него.

— Известно, и все.

— Да вы и впрямь историк, — кивнул Пташка. — Вон как ваши глаза разгорелись, стоило заговорить о амулете. Об этом чертовом драконе!

Кажется, она его не услышала. Потому что, глядя через него так, точно он был стеклянным, сказала:

— Теперь я наверняка уверена, что вы не рассказали мне главного.

— Например? — уже чувствуя раздражение, спросил профессор.

Пани Кох вызывающе улыбнулась:

— Например, то, что хозяева амулета искали своего покупателя. Одного-единственного. Ждали его, как ждет охотник, когда утка вспорхнет над озером. И у них были счеты с этим человеком!

Пташка устало покачал головой:

— Иногда мне кажется, что орден Дракона живет и поныне. Только я больше не играю в эти игры.

— Играете, еще как играете, — откликнулась девушка. И убежденно добавила: — Хотите вы того или нет.

И вновь широкоскулое, волевое лицо молодой женщины показалось ему знакомым. Но откуда, где он видел его прежде?