Солдаты эры Водолея - Дмитрий Агалаков Страница 14

Видимо, его тон был убедительным.

— Не подумайте чего, пан Пташка, — миролюбиво вздохнула пани Чёрна. — Это я для порядка спросила.

Пока она колыхнулась вместе со стулом, профессор вновь посмотрел в сторону девушки, но той уже не было. Столик пустовал.

Мираж? Призрак?

— Я женщина честная, — продолжала пани Чёрна, — и того же требую от других.

Но видение не отпускало. Все еще стояло перед его глазами.

И Пташка вдруг понял, как они все ему надоели! Мирослав Владович, его секретарь, эта необъятная фурия — Клара Чёрна. Которая вперлась в его жизнь, выбив дверь, разворотив тушей дверной косяк. Забыть бы об их существовании… Сорок восьмая пачка, сорок девятая, пятидесятая… Но он знал — не выйдет. Они, точно пиявки, вцепились в него со всех сторон. Решил человек искупаться в незнакомом озере, оказалось — болото.

— Все верно, — выдохнул он. — Завтра, за этим же столиком, я передам вам золотого дракона.

Руки пани Чёрны, ее пальцы с длинными, грубыми, отманикюренными ногтями были на этот раз крепко сцеплены. Не на кого было спускать откормленных зверьков. Все шло по плану.

— Неужели он так легко решился расстаться с амулетом? — вдруг спросила пани Чёрна. — Этот самый Зоран Радович?

Пташка не сдержался:

— Мне показалось, им интересны люди, которые интересуются антиквариатом с этой выставки.

— Вот как… Спасибо за откровенность.

— Пожалуйста, — он первый раз открыто взглянул в глаза этой невероятной даме. — Вам больше ничего не надо? Например, полный рыцарский доспех?

— Нет, — оценив его чувство юмора, удовлетворенно покачала головой пани Чёрна. — Амулета достаточно!

Следующего дня он ждал с нетерпением. Ведь он сулил ему избавление — от назойливого Мирослава Владовича и одержимой пани Чёрны.

Амулет к тому времени был уже у него дома.

Они договорились встретиться ровно в одиннадцать, расплатиться по счетам и разбежаться. Пташка оделся и уже открывал дверь, когда в квартиру его позвонили. Сердце отчего-то дрогнуло и затрепетало. Что со мной? — подумал профессор. Доконают меня эти гости. Как пить дать — Мирослав Владович или кто-то из его команды.

Не спросив, кто там, он открыл дверь. На пороге стояла девушка лет восемнадцати. Пташка подумал: таких лиц и не бывает вовсе, разве что на экранах кино. Стремительно завораживали ее темные глаза, укутанные бархатными ресницами, и крошечная родинка над верхней губой. Такая трогательная, чувственная. Может быть, и не родинка вовсе, а и впрямь — мушка?

Перед ним стояла та самая девушка из кафе…

И одета она была в ту же короткую, расклешенную книзу куртку, туго перехваченную на талии широким кожаным ремнем. Открытые голые колени, икры. Точно под этой курткой и не было ничего вовсе. Через плечо девушка держала сумочку, крепко вцепившись кулачком в ремень. Сумочка была туго набита.

— Доброе утро, пан Пташка, — проговорила гостья. — Разрешите войти?

— Да, конечно, — отступая, не в силах оторвать взгляда от ее родинки, проговорил он. — Но… с кем имею честь?

— Каролина, — представилась она. И тут же добавила. — Я к вам по делу. — Улыбнулась. — По очень важному делу.

Голос мелодичный и звонкий — под стать всей ее внешности…

— Проходите, конечно, — пролепетал он, почти сразу забыв о том, что ему пора собираться, идти в кафе на свидание к грозовой туче. — Что же это за дело?

Девушка прошла в гостиную, подошла к столу, поставила туго набитую сумочку. Он прошел за ней следом, чувствуя, что голова его идет кругом. «Что со мной происходит? — думал Пташка. — Абсурд какой-то…»

— Простите, — начал было он, но…

Где-то рядом что-то взорвалось. Пташка завертел головой. Это звонил его телефон. Он отыскал глазами трубку. Оглянувшись на девушку, замершую у стола, еще раз обронил: «Простите». Взял аппарат и сказал:

— Алло.

— Здравствуйте, пан Пташка, — зазвенел ровный металлический голос. — Это пани Чёрна.

— Да, — обернувшись к гостье, которую, кажется, звонок не оставил равнодушной, проговорил он. — Я скоро буду. Ко мне неожиданно зашли… зашла, — он не знал, как представить гостью, — юная пани. Это произошло неожиданно. Я скоро буду, — повторил он.

— Не утруждайте себя, — неожиданно мягко проговорила пани Чёрна. — В сумке этой юной пани обещанные двадцать тысяч. Пересчитайте и отдайте ей моего дракона. Но трубку не кладите…

Последние два слова буквально прозвенели в его аппарате. Точно понимая, о чем идет речь, девушка аккуратно чиркнула замком сумки и стала выкладывать на стол пачки долларов. Ее руки были тонкими, кожа — белой. Длинные ноготки без маникюра. Золотое колечко на правом мизинце. Какой-то крошечный бриллиантик…

Глядя на ее лицо, с этой легкой мушкой, так хотелось быть молодым! Он тряхнул головой: «О чем это я?»

Каролина сложила пачки аккуратно, в две стопки, а сложив, подвинула в сторону Пташки.

— Вот, — сказала она, — посчитайте.

— Но мы договаривались с пани Чёрны о личной встрече, — неуверенно произнес хозяин дома.

И тут же услышал карканье в трубке.

— Пан Пташка, пан Пташка! — едва он поднес аппарат к уху, угрожающе загремел женский голос. — Прошу вас: никаких подозрений! Я тороплюсь. Мы торопимся! — твердо добавила она. — А лучше спросите имя юной пани.

— Имя? — переспросил он. — Хорошо. — Взглянул на гостью. — Как же… вас звать?

— Каролина Чёрна, — ответила девушка.

И вновь улыбнулась ему. Неужели? Пташка пытался отыскать отголоски черт того невероятного существа, которое сейчас было где-то рядом. На улице ли, в кафе? И не мог. Но родинка у этой девушки была именно в том же самом месте — над верхней губой, справа. Неужели на таком старом пне, намертво обросшем ядовитыми грибами, мог пробиться такой яркий и прекрасный цветок?

А в трубке все каркала, лязгала клювом пани Чёрна-старшая, требуя немедленного и беспрекословного доверия.

— Отдайте мне золотого дракона, — уверенно попросила девушка.

Там, в кафе, эта красотка следила за ним, размышлял Пташка. Как пить дать, это мать усадила ее у окна.

— Да, конечно, — проговорил он. Поднес к уху трубку. — Все в порядке, пани Чёрна. Если вы в кафе, то через пять минут дракон будет у вас.

Пани Чёрна разом умолкла, даже присмирела.

— Ах вы, золотой мой пан Пташка, золотой мой профессор! — услышал он. — Так и расцеловала бы вас! Так и расцеловала бы!

«Может быть, и к лучшему, что я не вышел на улицу», — подумал он, направляясь в кабинет.

Через полминуты Пташка вынес в гостиную футляр, положил его рядом с зелеными купюрами.