Корсар. Крест и клинок - Тим Северин Страница 13

Он провел Гектора по галерее, потом свернул вправо, и они оказались в помещении, которое явно служило общей спальней. Грубо сколоченные деревянные четырехъярусные койки стояли так тесно, что между ними можно было только протиснуться. Окон не было, свет и воздух проникали через открытую дверь. В комнате воняло потом. Все койки были пусты, за исключением одной, на которой под одеялом лежала фигура — Гектор принял ее за спящего или мертвого человека.

— Венга, венга, [3]— провожатый пробрался между койками в дальний конец комнаты и снова жестом позвал юношу.

Угол спальни был отгорожен длинным полотнищем на веревке. Человек отвел занавеску в сторону, пропуская Гектора вперед. Как только тот вошел, хозяин опустил занавес и, стоя у него за спиной, крепко прижал его руки к бокам. Гектор почувствовал, как небритая щека прижалась к его затылку, и горячее, зловонное дыхание ударило ему в ноздри. Он уронил свое одеяло и попытался высвободиться, но незнакомец держал его слишком крепко.

— Кальма, кальма, [4]— приговорил человек, толкая Гектора вперед, пока тот не уперся лицом в стену.

Брюхо незнакомца прижалось к спине юноши. Мгновение спустя нападающий запустил руку под рубашку Гектора, задрал ее кверху, а другой рукой стянул с него просторные штаны, спустив их до колен. Человек фыркал от возбуждения и похоти. Гектор с отвращением понял, что его хотят изнасиловать. Он рвался то в одну, то в другую сторону, пытаясь высвободиться, но все было напрасно. Каждое его движение пресекалось, и Гектора еще сильнее прижимали к стене. Незнакомец напрягся, пытаясь ворваться в Гектора, и хрюкал от усилий. На Гектора накатила волна отвращения.

Вдруг насильник придушенно хрюкнул, и сила, с которой Гектора прижимали к стене, ослабла.

— Бастанца! [5]— резко прозвучал новый голос, и раздалось какое-то бульканье.

Гектор отпрянул от стены и, повернувшись, увидел, что напавший на него, изогнувшись назад всем своим мощным телом, хватается за горло, а за спиной неудачливого насильника находится некто третий. И тот, набросив на шею насильника кожаный ремень, использует эту удавку, как гарроту.

— Бастанца! Бестиа! [6]— добавил этот человек, затягивая петлю сильнее, так что ремень уже врезался насильнику в дыхательное горло.

Дрожа от потрясения, Гектор натянул штаны и, спотыкаясь, вышел из закутка, не забыв подхватить с пола одеяло.

Он вслепую пробирался между рядами коек, и ему удалось найти выход наружу, на галерею. Там он прислонился к перилам, ловя воздух ртом. Он чувствовал себя оскверненным и был напуган. Вскоре он почувствовал, как кто-то вышел из спальни и встал рядом с ним.

— С тобой все в порядке?

То был голос его спасителя, и вопрос задан на английском! Гектор поднял голову и взглянул в лицо того, кто только что его спас. Мужчина был примерно равного с ним возраста, но не походил ни на одного человека, которого он видел за свою жизнь. Глаза у него были такого темного коричневого цвета, что казались почти черными, а длинные блестящие черные волосы, свисая до плеч, обрамляли узкое скуластое лицо с выдающимся носом. Но больше всего поразил Гектора цвет кожи, темной, как торф.

— Мало умбре — плохой человек, этот вот, — пояснил спаситель. — Держитесь от него подальше. Он капорал и друг аги, начальника этой крепости.

— Спасибо, вы спасли меня, — сказал Гектор, все еще не придя в себя.

Темнокожий пожал плечами.

— Он посмеялся надо мной на прошлой неделе. Взял деньги для джилеффо, а ничего не сделал. Теперь у него будет болеть горло, и он меня хорошо запомнит.

— Простите, но я не понимаю.

— Джилеффо — то, что ты платишь, когда хочешь иметь выходной день. Тогда капорал договаривается со скривано, чтобы твое имя не прозвучало на утренней перекличке.

Заметив, что Гектор еще не пришел в себя и все равно не понимает, спаситель оставил объяснения.

— Меня зовут Дан, — сказал он, протянув руку.

Они обменялись рукопожатием. Гектор заметил, что его спаситель говорит с акцентом, немного напоминающим манеру, с какой изъяснялся девонский моряк Дентон.

— Я — Гектор, Гектор Линч, — представился он. — Я из Ирландии.

— Я знавал нескольких ирландцев, когда был еще совсем маленьким. У них я учился говорить по-английски, — сказал Дан. — Они убежали от своих хозяев и прибились к нам. Мы приютили этих бедняг. А теперь я на себе испытал, что значит быть рабом. Они рассказали, что их изгнали из домов и продали в рабство в наказание за то, что они устроили войну в своей стране.

Гектор не сразу понял, что Дан говорит об ирландцах, захваченных Кромвелем. Потом вспомнил рассказы отца о том, что тысячи ирландцев были посажены на корабли, идущие в Вест-Индию, и проданы в рабство на плантации. Должно быть, кое-кто из них бежал от своих хозяев.

— Вы родом с Карибских островов? — спросил он.

— Из Мэна, с побережья Мискито, — ответил Дан. — Мой народ — мискито, и мы не любим испанцев, которые хотят забрать наши земли. Мой отец, который у нас важный человек, послал меня с поручением к королю Англии. Я должен был просить, чтобы мискито стали его подданными, а за это король снабдил бы нас ружьями, чтобы мы могли сражаться с испанцами. Мне не повезло — меня схватили испанцы еще до того, как я покинул Мэн, и посадили на корабль, идущий в Испанию, чтобы показывать как диковинку. Но их корабль захватили корсары, и я в конце концов оказался здесь.

— Когда это случилось?

— Я тут уже шесть месяцев, и вам повезло, что сегодня я не работаю. Я заплатил другой джилеффо более честному капоралу, и он все устроил. Разрешите, я понесу ваше одеяло. Вам нужно хорошее место, чтобы хранить свои вещи.

Дан повел Гектора по галерее, пояснив по дороге, что баньо управляется начальником турком, надзирателем-пашой. Под его началом ходят паши-помощники, а ниже их — капоралы.

— С большей частью капоралов можно договориться за небольшую плату, — сообщил Дан. — Не то что с этим Эмилио, от которого вам досталось. Он не пропускает ни одного молодого человека, угрожает расправой по ложным обвинениям, коль тот не согласится стать его любовником. У него с агой ди бастон — это турок-палач — одинаковые вкусы, оба любят мужчин, а в баньо женщин и нет, только мужчины.

— Но ведь Эмилио — не турецкое имя, — заметил Гектор.

— Капоралы — не турки. Они из других стран. Эмилио родом откуда-то из Италии, но есть еще капоралы из Франции, из Испании, да отовсюду. Это ренегадос, которые надели тюрбан, и теперь жизнь у них стала полегче. Этих ренегадос много, и они повсюду. Один даже стал пашой-надзирателем в другом баньо. Такие люди, как Эмилио, никогда не вернутся к себе на родину. Им и здесь неплохо.