Завещание императора - Александр Старшинов

Лето 866 года от основания Рима [1]

Рим

Женщина и юноша лет восемнадцати в белой тоге гражданина остановились у выгнутой стены Форума с триумфальной аркой посредине. Подросток, запрокинув голову, разглядывал колесницу наверху: бронзовый позолоченный Траян правил шестеркой сверкающих на солнце коней.

Насмотревшись, юноша вопросительно взглянул на женщину. Та кивнула и указала рукой на вход. Облаченная в длинную цветную столу, едва приоткрывающую изящные сандалии, закутанная в легкий шарф-паллу, женщина двигалась слишком быстро и резко, без положенной матроне степенности. Украшений она почти не носила – только маленькие золотые сережки да еще браслет на запястье. Женщину сопровождал вольноотпущенник, немолодой, но еще крепкий мужчина. На улице он шел впереди госпожи, прокладывая дорогу в толпе, сейчас же остановился поодаль. На Форум он заходить не будет.

– Ты готов, Марк? – спросила женщина.

– Это всего лишь разговор… – Юноша волновался, хотя всеми силами пытался это скрыть. На щеках его рдел румянец, он то и дело отирал пот – день был жаркий, а шерстяная тога хороша только в прохладную погоду.

– Как только сладим дела – зайдем в таверну поесть, а потом – в термы Траяна.

– Я с тобой в термы не пойду! – гневно воскликнул юноша, покраснел еще больше и отвернулся.

– Послушай, Марк…

– Иди сама! – отрезал тот. – Что ты все время за мной ходишь? Я уже не маленький! Недаром отец говорит: «Мевия, он уже мужчина!» Муж-чи-на, – повторил Марк раздельно.

Мевия пожала плечами, снисходительно фыркнула. Стоящие у входа на Форум преторианцы даже не повернули голов. Как и положено преторианцам в Риме, они были в тогах, но носили их так, как когда-то Деций повязал, ринувшись в смертельный водоворот битвы, – ткань не мешала движениям, и гвардейцы в любой момент могли взяться за мечи.

– Хорошо… – процедила сквозь зубы Мевия. – В термы не пойдем. Может, ты и с Гаем Приском раздумал встречаться?

– С ним встречусь, – буркнул Марк.

Они вошли. За аркой открылась громадная, похожая на снежное поле площадь [2], вымощенная белыми и голубоватыми плитами мрамора. Со всех сторон ее обрамляли портики, будто солдаты в идеальных шеренгах. Колонны, колонны, колонны… Прекрасный цветной мрамор с тончайшими пурпурными прожилками, привезенный из Фригии, венчали капители из белого мрамора. Наверху, меж колонн, выстроились статуи побежденных даков в длинных одеяниях и плащах. Мраморные варвары походили друг на друга как братья: характерные, выдающиеся вперед лбы, волосы, распущенные по плечам, бороды. Некоторые статуи были выполнены так искусно, что казалось – ветер колеблет непокорные кудри.

Вот бы довелось Платону увидеть это творение Аполлодора из Дамаска! Философ бы наверняка пришел в восторг – идея власти в ее чистом виде воцарилась здесь, в центре этой площади, под дланью золотого Траяна. Властью дышала каждая плита Форума, каждая статуя и каждая колонна. И если старый Римский Форум, поначалу всего лишь базарная площадь, оставался открыт растущему миру, вбирая в узкие ладони мраморных базилик все капли, ручьи и реки общественной жизни, то в нынешнем, со дня своего рождения огражденном высокими стенами, пребывала сила, влюбленная в самое себя. Несокрушимая сила. Или почти несокрушимая. Ведь боги властны разрушить всё, если захотят.

– Нам туда… – Женщина тронула Марка за плечо, указывая вперед.

Юноша дернулся, сбрасывая ее руку. Но пошел, куда ему указали – по снежно-мраморному полю площади к базилике Ульпия. Крышу базилики украшали позолоченная квадрига богини Победы и по бокам – две такие же сверкающие золотом упряжки-биги [3]. По фасаду выстроились ряды колонн из серого египетского гранита, часть из них тоже щедро позолотили. Во всем Форуме чувствовалась такая грандиозность, такая избыточность, что невольно холодок бежал вдоль спины, ведь никто и никогда – в этом был уверен каждый, идущий по белому каменному полю, – не создаст ничего прекраснее, ничего величественнее, ничего роскошнее.

В центре площади возвышался на коне Траян из позолоченной бронзы. Статуя так сияла на солнце, что слепила глаза.

– Золото даков, – пробормотала женщина и коснулась браслета на запястье.

Браслет был золотой – изящной греческой работы, – но выполнен по варварскому заказу: в узоре олени и волки, переплетясь телами, бились за ускользающую жизнь.

Юноша и женщина обогнули статую императора-победителя и вошли в боковой портик. Здесь полы были выложены узором из белого и желтого мрамора. Широкая галерея дарила прохладную тень даже в слепящий римский полдень.

В портике их ждали: мужчина лет тридцати пяти в тоге, украшенной тонкими полосами пурпурной ткани. Такую положено носить римлянину из сословия всадников. Мужчина был черноволос, гладко выбрит, невысок ростом и не слишком широк в плечах, но слабаком или дохляком его назвать не посмел бы никто, хотя под складками тоги трудно разглядеть фигуру. Просто в нем, как и в этом Форуме, чувствовалась сила. К тому же юноша сразу заметил, что на запястьях мужчина носит наградные браслеты – при всей многочисленности даров, коими осыпал Траян центурионов и простых легионеров, такие браслеты считались большой редкостью.

«Наверняка каждый день тренируется, весь в отца», – подумала женщина, глядя на мужчину, и невольно улыбнулась.

– Приветствую тебя, Гай Осторий Приск. – Женщина наклонила голову.

– И я тебя, Мевия. – Голос у мужчины был низкий, с хрипотцой, таким хорошо отдавать команды – сразу послушаются. Так во всяком случае подумал Марк.

Приск вопросительно взглянул на юношу.

– Марк Афраний Декстр, – назвала Мевия своего спутника.

– Я служил с твоим отцом, Декстр, – сказал всадник. Но почему-то не улыбнулся при этом, а нахмурился. Надо полагать, воспоминания о службе не слишком веселили.

– Да, отец рассказывал… – Юноша наклонил упрямую голову.

В этот момент Приск вопросительно глянул на женщину. Та ответила одними губами едва слышно: «Потом».

– Кстати, на этой статуе я изображен собственной персоной в виде центуриона, – заговорил Приск немного театрально и указал на мраморную статую, подле которой стоял. Ярко выкрашенный красным поперечный гребень, такой же яркий плащ. Тщательно проработанная в мраморе лорика [4]центуриона с набором наградных фалер [5]сверкала серебром, поножи сделаны под металл, даже высокие башмаки центуриона, и те тщательно подмазаны коричневой краской под кожу.