Новый Макиавелли - Джонатан Пауэлл Страница 39

Одним из виновников напряженных отношений между Тони и Гордоном был Питер Мандельсон — третий угол треугольника, сформировавшегося в начале восьмидесятых. Тони рассказывал, что до 1994 года Гордон непременно беседовал с Питером минимум дважды в день, причем еще до девяти утра, а теперь вовсе с ним не говорит. Дружба Гордона и Питера переродилась в лютую ненависть (и конечно, снова стала дружбой, едва Тони самоустранился или сделал вид, что самоустранился). Впрочем, Гордон никогда не отвлекал мыслей от Питера. Он даже выработал особую интонацию — для звонков Тони с жалобами на «Мендельсссоона» (так он произносил Питерову фамилию), якобы замыслившего слить прессе ту или иную информацию. За каждым негативным репортажем о своей персоне Гордону мерещилась тень Питера; он беспрестанно призывал Тони «усмирить злобного пса». В 2003 году Гордон произнес на конференции речь, в которой явно нападал на Тони и защищал «истинных лейбористов», противопоставляя их лейбористам «новым». Посыл речи не вызывал сомнений, однако Гордон почему-то принялся убеждать Тони, что речь была задумана в его поддержку, а оттенок «выставленного на торги лидерства» ей придал некто с Даунинг-стрит, 10. Иными словами, во всем виноват «Мендельсссоон». Даже когда Питер уехал в Брюссель (его назначили комиссаром ЕС по торговле), Гордон продолжал считать его повинным в каждой негативной публикации.

Тони предпринял несколько попыток помирить Гордона с Питером; не удалась ни одна. В сентябре 1999 года Тони призвал Гордона и Питера к совместной деятельности. Гордон в ответ учредил два комитета — один для правительства, другой для партии, иными словами, один для себя, другой для Питера, чтобы не дай Бог не оказаться с Питером в одной команде. Не могу назвать Питера белым и пушистым. Ибо, едва почуяв потепление в отношениях между Тони и Гордоном, Питер стал ныть: мол, Тони больше со мной не советуется, и попытался вновь поссорить «первый номер» со «вторым». Тони тогда сильно разозлился; в ноябре 2000 года он попросил меня сочинить грозное письмо Питеру с категорическим приказом прекратить мутить воду. Правда, Тони это письмо так и не отправил. Обычно Питер отвечал лишь на выпады Гордона; в любом случае Тони не собирался допускать мщения в стиле «зуб за зуб». В октябре 2000 года Тони предупредил Питера: он его уволит, если Питер ответит на последний выпад Гордона. Питер очень огорчился и был вынужден отозвать статью «друзей Питера Мандельсона», уже отданную в «Миррор».

В первые два года у власти Тони и Гордон ссорились главным образом из-за низкого «потолка» расходов, который мы сами себе определили в 1997 году, согласившись придерживаться планов консерваторов. Тони хотел тратить больше; в итоге ему удалось выцарапать у Гордона дополнительные 300 миллионов фунтов на предотвращение зимнего кризиса системы здравоохранения, при консерваторах ставшего привычным. По признанию Тони вашему покорному слуге, то была самая важная битва за все время его премьерства. Если бы Тони не добыл денег на общественные нужды, мы бы не улучшили свои показатели к очередным выборам. Гордон же всячески противился исключительно с целью добиться провала Тони на выборах. Правда, и Гордону было на что пожаловаться; например, в 2000 году Тони, без предварительного согласования с Гордоном, в телепрограмме Дэвида Фроста заявил, что правительство отныне будет тратить на здравоохранение столько же, сколько в среднем тратят страны — члены Евросоюза. Тони специально, чтобы вернее получить деньги, поставил Гордона перед фактом — однако «номер второй» имел все основания обижаться.

В течение следующих десяти лет бюджет и распределение средств оставались главным камнем преткновения. Гордоновы бюджетные планы обычно хорошо принимались, но вскоре в них всплывали разнообразные слабые звенья. В 1999 году я написал, что Гордон предлагает яблоко, тем же, кто это яблоко берет, приходится иметь дело с червями, сожравшими сердцевину. Джереми Хейвуд в день представления бюджета обычно углублялся в мелкий шрифт Красной книги [95]— искал подводные камни в виде двойной бухгалтерии и завышенных требований. Оппозиция до подводных камней в день представления бюджета не добирается, зато обнаруживает их в ходе парламентских запросов (имеющих место в ближайшую среду) — и швыряет эти камни в премьера.

Каждое принятие бюджета начиналось в секретариате на Даунинг-стрит с отчета экспертов-экономистов Казначейства. Отчет этот неизменно напоминал мне прогноз погоды Майкла Фиша (эту мысль я обнародовал в 1998 году); впрочем, прогнозы Фиша были несколько более точными. Обычно Гордон старался не допускать наших контактов с чиновниками Казначейства. В 1998 году, когда я взялся председательствовать на совещании казначейских госслужащих (мы предлагали собственные идеи по реформам Бреттонвудского соглашения [96]), Гордон устроил целый скандал. Они с Эдом Боллсом выжили с Даунинг-стрит двух советников по экономике, Дерека Скотта и Арнаба Банерджи, причем простым способом — держа обоих на голодном информационном пайке и не позволяя госслужащим встречаться с ними. Разумеется, скандалы и ссоры между советниками по экономике и канцлером — дело обычное; правда, в нашем случае атаки наблюдались лишь с одной стороны.

В бюджетных отчетах, которые Гордон предоставлял Тони, как в физрастворе, вроде бы и присутствовали все необходимые элементы — но мы знали, что без сюрприза не обойдется. Процесс поиска этого сюрприза Тони характеризовал как игру в «двадцать вопросов», когда посредством продуманных фраз играющий постепенно сводит все варианты к одному-единственному. В нашем случае — к истинной сути бюджетного плана. Гордон имел обыкновение заканчивать представление бюджета вводной фразой «Итак, подытожим» — то был знак лейбористам-заднескамеечникам устроить овацию, под которую Гордон мог проследовать на свое место. Мы знали: в потайном кармане у Гордона «припасено» на сюрприз, в пределах разумного, конечно; поиски «заначки» и последующая трата на иные нужды сделались для Тони настоящим ежегодным «квестом». Тони всегда на первое место ставил здравоохранение и образование, а Гордон — налоговые льготы (идею подкинул ему Эд Болле, в свою очередь, заимствовавший ее у своего гарвардского наставника, профессора Ларри Саммерса, позднее — секретаря Казначейства США). В 2004 году мы настолько замучились выяснять, какой сюрприз замышляет Гордон, что не назначали дату распределения средств, пока наш канцлер не раскололся.

Проект бюджета в Гордоновом исполнении неизменно представлял собой набор обрывистых, неудобоваримых фраз, напечатанных заглавными буквами [97]— Гордон всегда печатал лично. Если кому-нибудь, кроме Тони, удавалось прочесть его бумаги, Гордон устраивал целый скандал. Когда в 1999 году Джереми показал проект нескольким сотрудникам Даунинг-стрит, Гордон едва не лопнул от злости. Наш советник по стратегии Джефф Малган в беседе с госчиновником Казначейства сослался на черновик проекта — Гордон не замедлил отправить в Номер 10 тогдашнего непременного секретаря Казначейства, Эндрю Тёрнбулла, с обвинением в утечке информации. Что, по моему мнению, отдавало эксцентричностью, ибо у Казначейства в обычае было сливать прессе изрядную часть бюджетного плана еще до его принятия.