Не место для людей - Ник Перумов Страница 9

– Далеко ещё? – спросил Георгий.

– У перехода нет точных координат, – пояснил Виктор. – Есть лишь зона, где пространства наиболее сблизились, и завеса между мирами истончилась. Но предупреждаю – даже здесь перейти могут лишь те, кто истово хочет отринуть старый мир. Ну, и маги.

– Мы маги, – зачем-то сказал «стажёр». – И мы хотим.

– Вижу. Значит, перейдёте.

– А ты сам-то – маг? – уточнил вдруг Святозар Любимович.

– Вроде того, – признался Виктор. – Но на нашей Земле никаких способностей не ощущал. Меня провели в иной мир.

– Девица твоя? – это опять подал голос «стажёр».

Всё-то они разведали, всё-то они знают.

– Да.

– Молода она для тебя.

– Внешность обманчива, – сказал Виктор. – Мне сколько на вид? То-то. А некоторые и состарились, да ума, как у малолетки.

Алексей засопел, но тему сменил.

– И много там таких… наших? Попаданцев?

– Кого? – удивился Виктор.

Они уже свернули с исхоженных дорожек, инстинкт вёл его, тащил за собой, а сбившимся вокруг Красным Беретам оставалось лишь следовать за Виктором.

– Тех, кто попал в иные миры, называют попаданцами.

Виктор рассмеялся.

– Да есть такие, да…

И в этот миг в глазах будто помутнело, в лицо ударил холодный ветер, ноги скользнули по талому снегу. Вечер стал светлее.

– Добро пожаловать! – сказал Виктор гостеприимно.

Маги стояли, разинув рты, оглядывались ошалело и восторженно одновременно. Они оказались на опушке леса, мрачного и древнего, ничуть не похожего на московские парки и лески. Снега было немного – весна всё-таки, но в тенистых местах он ещё лежал. Речушка поодаль, с низкими топкими берегами, конечно, уже вскрылась ото льда, но вода была серой, холодной. Это там, на берегу Горячего моря, всё уже цветёт, люди празднуют приход весны. Здесь пока никто не сеет, не выгоняет застоявшийся за зиму скот на первую травку.

Да и немного, честно говоря, тут жителей. Никто не любит селиться близко к Серым Пределам.

– Вот мы и дома, – сказал Виктор удовлетворённо. – Здесь наши пути расходятся. Вам туда, – он показал рукой. – Часа два хода, перейдёте овраг, выйдете на старую дорогу. По ней ещё с час, и будет посёлок. Там безопасно. Хороший трактир, можно заночевать и смело отужинать.

– А ты? – спросил, помедлив, Георгий.

– Мне в другую сторону. Я вам помог, обиды не держу. Обживайтесь.

Маги переглянулись.

Георгий задумчиво поднял ладонь. Шевельнул губами. Из ладони ударила в небо десятиметровая свеча огня. Маг вздрогнул, но от крика удержался. С некоторой запинкой потушил волшебное пламя.

– Осторожнее! – сказал Виктор. – Тут ваша сила проявилась в полной мере! Не поубивайте друг друга!

Алексей Николаевич (несмотря на юность парня, Виктор мысленно называл его так, как тот представился) посмотрел на реку. Из реки вспух серый, колышущийся водный пузырь размером с большую машину, а то и с танк. Повисел в воздухе, тяжело упал исполинской каплей назад, в реку. Зато струя воды метнулась к парню – и закружилась вокруг его пояса толстым, гудящим обручем.

– Только один раз такое удавалось! – радостно воскликнул парень.

Да, а они кое-что умели!

– Вижу, враги вам тут не страшны, – сказал Виктор. – Ну, удачи!

– Постой, – Георгий явно колебался. – За помощь спасибо, но мы тебя ещё не отпускали.

Виктор нахмурился. В груди родилась и стала подступать к горлу жгучая злоба. Забухало в висках.

– И? – спросил он.

– Пойдёшь с нами, – решил Георгий. – Расскажешь побольше об этом мире. Проводником поработаешь. Потом заплатим.

Святозар Любимович согласно кивнул.

– Да вы ума лишились, – сказал Виктор. – И совести! Вы на меня напали, но я вас простил, привёл…

Земля ушла из-под ног, расступилась – и Виктор провалился в неё по горло. Мокрый снег полез за воротник рубашки, холод и сырость охватили тело. Только что топнувший ногой Святозар смотрел на него, явно удовлетворённый результатом.

– Не надо спорить, – сказал Георгий примирительно. – Не сделаем мы тебе ничего плохого. Если вести себя будешь хорошо. Ясно?

Виктор, остолбенев, смотрел на магов снизу вверх.

Что это – глупость? Самомнение? Впрочем, самомнение – всегда глупость. Вот так вот взять и напасть в другом мире на человека, не зная ни сил его, ни возможностей…

Он закрыл глаза.

Огненная ярость нетерпеливо шевелилась в груди. Шептала: «Сожги! Сожри!»

Виктор потянулся – и вырвался из плена. Комья земли падали с чёрной чешуи на головы незадачливых магов, сразу оказавшихся внизу.

Дракон взревел и выпустил струю огня поверх голов.

Хозяин Срединного Мира вернулся, и он был очень зол.

Нет, не так. Он был очень обижен.

* * *

– Вот теперь знаю, за что тебя терпит наш Дракон.

Лой Ивер грациозно опустилась в кресло. Закинула ногу на ногу, чуть прищурилась; от этого взгляда теряли головы все без исключения персоны мужеска пола, от впервые надевших длинные штаны и до улёгшихся на смертном одре.

– Да? И за что же?

– За фантазию твою, Обжора. Подозреваю, у Владыки ты заместо шута, и даже не горохового.

– Эт’ точно, – поддакнул толстяк. – Погремушки-то у меня нет!..

За сооружённой на каменистом берегу дверью оказалась хижина, неубранная, неопрятная, со здоровенным закопчённым котлом посредине, сиротливо зависшим над погасшим очагом. Посреди хаоса и развала, старых изломанных вещей, драных полосатых свитеров и заношенных до дыр джинсовых комбинезонов застыло высокое парчовое кресло, словно только что из дворца.

В него Лой и опустилась, едва войдя в хижину – быстро, не оставив толстяку шанса сесть: других кресел или стульев тут не имелось. Украдкой глянула в окно – где она оказалась, куда её провёл Прирождённый? За окном был пустынный морской берег, волнующееся серое море, низкие тучи. Неужели она в Мире Прирождённых? Однако…

– Я тебя слушаю, Хранитель.

Обжора досадливо дёрнул щекой.

– Ничего не храню, да ничего и не теряю. Никакой я не Хранитель. Не знаю, с чего Владыка ваш так меня величает. Варил я тогда зельецо, варил, не отрицаю, Дракона творил, изо всего, что под руку попадалось; вот, видать, господин наш и решил…

– Ты был тогда у ворот Замка-над-Миром, – негромко напомнила Лой. – И выглядел совсем иначе. Я так до конца и не поняла – на чьей ты был стороне? За Срединный Мир или за Прирождённых? За Владыку – или за то страшилище, что он сразил?