Унаги с маком или Змее-Week - Иван Быков Страница 8

Семен приподнял бокал — этот жест можно было воспринимать как приветствие и как предложение.

— Сто пятьдесят? — сказал он радушно, то ли констатируя факт, то ли рекомендуя угоститься.

— Нет, — решительно отказался Нестор, — я сегодня не могу: я с семьей.

— Так и я с семьей! — обрадовался Семен такому совпадению. — Вон племяшки мои, играют на восьмой лунке.

Нестор еще на подходе заметил этих «племяшек». Их тяжело было не заметить — достаточно было проследить направление взглядов всех мужчин, сидящих за столиками или проходящих мимо открытой площадки гольф-клуба. Две девушки, наоборот, не замечали никого — они как будто сошли с экрана, куда невидимый киноаппарат проецировал картины маэстро Тинто Брасса. Сошли, но так и не поняли, что они уже в реальном мире, где не носят наряды в виде двух ленточек, открывающих грудь при каждом взмахе клюшкой, и где носят нижнее белье.

— Нравятся? — подмигнул Семен. — Высший уровень доступа. Три-пять тарифов за одну. А за двоих — даже говорить неудобно. Но у меня с ними бартер.

— За печати на тушки? — вспомнил Нестор недавний разговор.

Семен посмотрел на собеседника с уважением.

— Я же говорил, что Вы перспективный кадр, молодой человек, — сказал он с такой гордостью, будто бы Нестор тоже был его племянником, хотя в данном случае слово «тоже» вряд ли было уместно. — Видите, как много Вы потеряли, отказавшись вчера скоротать вечер по моей программе?

Момент, когда можно было просто поздороваться и уйти, уже миновал. Пришлось пододвинуть себе стул от соседнего пустого столика и присесть. Нестор встретился взглядом с девушкой за стойкой и, подняв один палец, кивнул на пивной кран. Девушка кивнула в ответ и достала бокал из холодильника.

— Как сказал Мастер Чан в одном из своих фильмов, у каждого бога свой напиток, — удовлетворенно заключил Семен. — У меня же их несколько, и все они алкогольные. Осуждаете?

— Нет, зачем же? Сам грешен.

— Ну, не так, как я, молодой человек. Далеко не так. Я живу в этом грехе уже давно. Это мое перманентное состояние. Все эти гребенщиковские стаканы, которые мечут на стол, и пьяные матросы, наряженные Hugo Bossом, для меня не просто художественные образы, а вполне реальные фрейле жизни. Но я бы не называл мое пристрастие к алкоголю пагубной привычкой. Это скорее один из способов синхронной медитации. Синхронной, потому что так я могу одновременно разговаривать с Вами, например, и блуждать отвлеченным Атманом по волнам иных вселенных.

Девушка положила на стойку картонный костер и поставила на него бокал — в инеи, с пеной. Нестор переместил бокал на столик. Стекло было морозным — к нему слегка липли пальцы. Семен не умолкал — он говорил, регулируя громкость голоса и корректируя направление коммуникации разворотом корпуса, даже тогда, когда Нестор уходил к стойке и возвращался назад.

— Только не подумайте, молодой человек, что мое общение с алкоголесодержащими напитками сводится к тщетной борьбе с этим социальным пороком. Я давно уже смирился с этим своим недостатком, полюбил его и обратил в пикантную фишку, в часть моего жизненного симулякра, в эдакий грубый мазок имиджа. Я дружу с Зеленым Змием. Не скажу, что он меня не жалит. Но помните, что сказал ницшеанский Заратустра, когда его ужалила змея? Он поблагодарил ее за то, что она его разбудила. Когда же змея предупредила, что от ее яда умирают, Заратустра улыбнулся со словами: «Когда же Дракон умирал от яда змеи?». И змея забрала свой яд обратно и зализала Заратустре рану. Так и мой Зеленый друг — одновременно будит ото сна, жалит и зализывает мои раны.

Нестор так и не понял, считать ли эту ссылку Семена на Дракона-Заратустру неким намеком на признание. Вряд ли.