Диомед, сын Тидея. Книга 1. Я не вернусь - Андрей Валентинов Страница 8
Диомед, сын Тидея. Книга 1. Я не вернусь - Андрей Валентинов читать онлайн бесплатно
Ознакомительный фрагмент
Эге, эти покрепче! Спина к спине – ученые. Да только спина к спине – это для обороны, а в бою надо наступать, наступать!.. И бить, бить, бить! Потом можно посчитать синяки, подергать шатающийся зуб...
Кабан!!!
...А у дяди Полиника на плечах была львиная шкура. (Как у моего дяди Геракла. Я, правда, не видел, но все говорят – большая шкура.) Вот потом и стали рассказывать, что возле ворот подрались Кабан со Львом. А дедушка Адраст решил их помирить и отдать за них своих дочек. Говорят, оракул велел.
А мой папа все равно победил бы дядю Полиника!
Ступени! Мы уже на ступенях. Мы победили!..
– Ну, а со мной, этолийский ублюдок?
Толчок в грудь. Амфилох щериться, скалится щербатым ртом. (Говорят, ему передний зуб дядя Эгиалей выбил. Дядя Эгиалей молодец!).
Останавливаюсь – на миг, всего на один миг. Амфилох не должен драться, он взрослый. Он может драться, если бы с нами тоже были взрослые, хотя бы один.
– Что, хитон намочил? Ну, ударь меня, Диомедик, ударь! Ударь, Собака этолийская!
Дурная Собака – это обидно. А этолийская – еще хуже. За такое полагается обижаться. Обижаться – и морду бить!
Меня тянут за руку. Сфенел? Да, это он. Капанид помнит правило: взрослый не может тронуть маленького. Не может – если тот не начнет первый. А вот тогда...
Смех – презрительный, обидный. Алкмеон смотрит прямо на меня, дергает губой своей заячьей (во, урод!), рука подбрасывает меч...
Р-раз!
– Плюнь на этого засранца, брат! Что он, что его отец!..
Чернота плещет в глаза. Они... Они не смеют говорить о папе!
Амфилох тоже смеется – еще гаже, еще обидней. Смеется, щерится.
– Эти этолийские недоноски только коз могут портить! Что, Диомедик, твой папочка, небось, всех козлов в Калидоне разом заменял? Потому и мамочка твоя не выдержала – сдохла?
Мама!!!
...Река шумит совсем рядом, тихая, спокойная. Странно, я не могу ее увидеть. Только плеск – и легкий теплый ветерок.
Тихо-тихо.
Тихо...
Река совсем близко, только шагни, только вдохни поглубже свежий прозрачный воздух...
Плещет, плещет...
– Держите! Держите!
Кого держать?
Рука сама собой сжалась в кулак, дернулась – наугад, не глядя...
– Тидид!!!
Остановил не голос – глаза. Никогда у моего друга Сфенела Капанида не было такого взгляда.
– Тидид... Ты... Не надо!
И тут я опомнился. Опомнился, удивился. И сразу же захотелось спросить «почему?». И не одно «почему» – много.
Почему так болит рука? И палец?..
Почему Капанид держит меня – и не за локоть, не за плечо – за горло, боевым захватом, которым нам обоим показал дядя Эгиалей? Почему Ферсандр... Ну, это я потом узнаю. Но вот почему Амфилох?..
– Ж-жив? Он ж-жив?
Странно, я никогда не слышал, чтобы зазнайка-Алкмеон заикался! Я никогда не видел...
...Видел! Такое лицо было у соседского мальчика, которого в прошлом году взял в себе Гадес. Мальчика звали Эгиох...
– Т-ты! Этолийская сволочь! Ты убил его! Убил!
Кто убил? Кого? Я настолько удивляюсь, что даже забываю обидеться.
– Да позовите кого-нибудь, позовите! Эй, сюда! Отец! Папа-а-а!
Я не понимаю. Я ничего не понимаю.
Когда они собираются вместе – папа, дядя Капаней и дядя Полиник – горница (большая, на стенах рисунки – птички красные и желтые) сразу же становится маленькой. Дядя Полиник садится в левое кресло, папа – в правое, а дядя Капаней – на скамью. Обычно он смеется и говорит, что подходящее кресло для него еще не сработали. Но сегодня он не смеется.
Не смеется и дядя Эгиалей. Он – четвертый. Кресла ему не досталось, скамьи – тоже. Это неправильно! Дядя Эгиалей – сын дедушки Адраста. Мой дедушка – ванакт, а дядя – будущий ванакт. Когда он приходит, ему уступают лучшее кресло. И ковер стелят. Но сегодня он не сидит, а стоит. Стоит – и ходит, от двери к окошку, назад, снова к двери. И почему-то не обижается, что все сидят!
Я – пятый, тоже сижу. В уголке, прямо на старой шкуре. Волчьей. Она сыпется, ее наверно скоро выбросят...
Говорит папа. Нехотя, словно у него что-то болит. Говорит – ни на кого не смотрит.
– Его оскорбили. Я убивал за меньшее...
«Его» – это меня. Я молчу. Мне... страшно? Нет, не страшно. Но...
– Ты же знаешь Амфиарая, Ойнид! Отец с ним и так на ножах, – негромко бросает дядя Эгиалей, отворачиваясь к окошку.
Интересно, что он там увидел?
– Если его мальчишка умрет...
«Мальчишка» – это Амфилох. Он лежит дома. Он умирает. Это сказал дядя Эгиалей.
– Ну и Кербер с ним! – отец встает, машет рукой. – Уедем отсюда к хароньей бабушке!
– Ойнид!
У дяди Капанея очень громкий голос. У дядя Капанея очень широкая ладонь. Широкая, тяжелая. Когда он кладет мне ее на плечо, я едва стою на ногах. Но папа – сильный. Ему ладонь дяди Капанея нипочем.
Правда, харонью бабушку он больше не поминает. А я и не знал, что у Харона есть бабушка. Старая, наверное.
– Та ладно вам! Ну, потрались...
Дядя Полиник всегда говорит очень тихо. Он всегда грустный. Я знаю, почему он грустный! Его выгнал из дому собственный брат. Он плохой. Его зовут Этеокл. А дядю Полиника его папа проклял (его папу Эдипом зовут, он тоже очень плохой – так все говорят). Но это ничего. Мой дедушка Ойней тоже проклял папу. И папа не огорчается. То есть, не очень огорчается.
Дедушка Ойней плохой! Он даже не хочет пригласить меня в гости. И видеть не хочет!
Внезапно в горнице гремит гром. Почти как настоящий. Но я знаю – это не гром. Это дядя Капаней смеется.
– Подрались! Три ребра, рука и еще печенка. Шестилетний малец! Ну, ребята, я вам скажу! Прямо Геракл какой-то!
Когда дядя Капаней хохочет, горница становится совсем маленькой. Это потому, что дядя Капаней очень большой и высокий. И еще он очень шумный. Как гидра.
– Не сравнивай, – папино лицо почему-то дергается. – Не дай Зевес, чтобы мальчик стал таким же!
Я не понимаю. Я ничего не понимаю. Папа почему-то не любит говорить о Геракле. А ведь Геракл женился на папиной сестре. У взрослых это называется «зять». Папе он зять, мне – дядя. А папа не хочет о нем даже вспоминать!
– Если он умрет, вы уедете в Тиринф, – негромко говорит дядя Эгиалей. – Так решил отец. Но... Будем надеяться.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии