Спецназ Ивана Грозного. Клад тверских бунтарей - Александр Тамоников Страница 7

Более чем два века спустя. Июль 1550 года

В марте закончился поход русского войска под командованием Ивана Грозного на Казань, который носил характер разведки. Многие бояре и прочие вельможи, как на Москве, так и в ханстве, были убеждены в том, что царь попытается взять город. Нет, он пока и не думал этого делать.

Иван Васильевич посмотрел на столицу ханства, определил, как вести осаду, на каких направлениях выводить рать на штурм, как использовать наряд, то есть артиллерию. Но главным результатом похода явилось решение царя о строительстве мощной крепости на крутой горе, при впадении Свияги в Волгу, у Щучьего озера, всего в двадцати с небольшим верстах от Казани.

Ратники особой дружины после похода в земли Казанского ханства получили от молодого царя земельные участки и средства для постройки подворий. Они ставили их на берегу Москвы-реки, недалеко от кремля, рядом друг с другом.

Их воевода Дмитрий Владимирович Савельев после смерти отца стал князем. Он восстановил родовой дом, уничтоженный страшным пожаром, бушевавшим три года назад, и проживал отдельно от своих подчиненных. Дмитрий женился на княжне Ульяне Островой, и теперь она носила первенца.

Ранним утром пятнадцатого июля князь Савельев вышел из дома.

К нему тут же подбежал служка Владимир. Дмитрий подобрал этого сироту в торговых рядах, где тот попрошайничал.

— Я здесь, князь. Какие будут указания?

Владимиру исполнилось одиннадцать лет, возраст для тех годов почти взрослый.

— Да какие там указания. Коней поил, кормил?

— А как же, князь, само собой. Это я в первую голову сделал.

Князь улыбнулся и спросил:

— А что же ты сделал во вторую голову?

— В торговые ряды сбегал, купил разных припасов для поварихи тетки Марфы.

— И то дело.

В это время к воротам подъехал всадник.

— Похоже, гости к нам, — сказал князь.

Служка пожал плечами и спросил:

— Узнать, кто пришел?

— Узнай!

Во двор вышла и Ульяна.

— Погулять решила? — поинтересовался Савельев.

— Да, хотела к реке сходить. Ты же знаешь, Дмитрий, как я люблю смотреть на воду.

— А где служанка твоя, Надежда?

— Сейчас выйдет. Ты позволишь нам пройти к реке?

— Конечно. Если хочешь, ступай, только ради бога будь осторожна. Перед рекой спуск обрывистый да скользкий, не упади.

— Мы пойдем к причалу. А уж от него по песку.

— И не разувайся, застудишь ноги, захвораешь, а ведь ты дитя носишь.

— Какой ты у меня заботливый.

Служка от ворот крикнул:

— Дмитрий Владимирович, ратник от князя Крылова. С тобой желает говорить. Выйдешь?

— Впусти его.

Малец недовольно пробормотал, что теперь ему ворота открывать придется, снял довольно тяжелый брус, который запирал створки, приоткрыл одну.

Всадник въехал во двор и тут же спешился. Не по чину ему было говорить со знатным человеком свысока, с коня.

— Приветствую тебя, князь Дмитрий Владимирович, и жену твою!

— И тебе здравия, воин. Говоришь, от князя Крылова прислан? Что велел передать Юрий Петрович?

— Он просит тебя срочно приехать к нему.

— Хорошо! Передай, скоро буду.

— Извини, но мне приказано сопроводить тебя.

— Мы поедем не на подворье Крылова?

— Нет.

— Ладно. Минуту. — Савельев подошел к жене. — Я отъеду, Ульяна, будь, пожалуйста, поосторожней.

— Конечно, Дмитрий.

Он поцеловал супругу и вскочил на коня.

Служка распахнул обе створки ворот. Князь и гонец выехали с подворья. Они двигались вдоль реки, выбрались на посад. Там всадники свернули в какой-то проулок, остановились у небольшой усадьбы, спешились, вошли в неказистую избу, явно принадлежащую простолюдину.

В единственной комнате за столом сидел князь Крылов. Ни в доме, ни во дворе больше никого не было, не считая ратника, принявшего коней.

Крылов при виде Савельева поднялся и заявил:

— Рад видеть тебя, Дмитрий Владимирович, в добром здравии.

— И я также, князь.

— Да ты проходи, присаживайся. Здесь, конечно, далеко не хоромы, но для нашего разговора место более чем удобное.

— Я почему-то думаю, что моему отряду придется сегодня же покинуть Москву.

— Присаживайся, все узнаешь.

Дмитрий сел на лавку, простую, ничем не покрытую.

Гонец вышел и закрыл за собой скрипящую дверь. Вельможи остались одни.

— Не будем терять время, Дмитрий Владимирович.

— Да, князь.

— Значит, так. Ты что-нибудь слышал о замятне в Твери, гибели там ордынского вельможи Чолхана и всех его людей.

— Немного, — ответил Савельев.

— Тогда я напомню, что там происходило двести двадцать три года назад. Да, ровно без одного месяца. В августе в Тверь приехал из орды посол царя Узбека Чолхан со свитою, а проще говоря, с мурзой и нукерами личной охраны. Он потребовал немедленно уплатить дань. Князю Александру Михайловичу пришлось собирать ее. Все это происходило с большими, как ты понимаешь, трудностями. Ордынцы безобразничали в городе. Они насиловали и убивали женщин, не щадили стариков. Кончилось тем, что тверичи восстали и перебили все ордынское посольство. Ясно, что Узбек просто взбесился. Он поручил московскому князю Ивану Калите проучить жителей Твери, дал ему рать из татар. Тверское княжество было разорено, Александр Михайлович бежал в Псков, потом сидел в Новгороде. Узбек вроде бы простил его, а когда тот с сыном Дмитрием приехал в орду, приказал убить их. Это предыстория. Главное не в той вражде двухвековой давности. В мае сего года из Твери от воеводы князя Дмитрия Ивановича Микулинского пришло очень важное и неожиданное сообщение. Оказывается, у Александра Михайловича был верный слуга Степан Коланов. Он с семьей остался в Твери, когда князь бежал оттуда. Досталось им лиха, угнали ордынцы в полон, там они все и загинули. После разорения Тверь, понятное дело, поднялась, но уже не играла прежней роли. Надо признать, что к этому умалению города приложили руку московские князья. Но давай к главному. Так вот, Дмитрий Иванович сообщил тайно, что некий купец в Твери на посаде решил ставить новый дом. На этом самом месте когда-то жил Степан Коланов. Купец нашел там клад.