Остров, которого нет - Борис Руденко Страница 7

Убедившись, что с Геммом все в порядке, Брант тяжело шагнул ко мне. Как я ни старался, но так и не сумел разглядеть на его лице признаки хоть какой-то благодарности за спасение. Наоборот. Брант глядел на меня, будто я был ближайшим родственником этой самой каракатицы.

— Почему ты не предупредил нас о возможной опасности? — спросил Брант тоном, в котором рокотала ярость урагана.

— Я о ней просто не предполагал, — пожал я плечами. — В Климбе всем известно, что каракатицы давно покинули Мраморные острова.

— Тогда откуда взялась эта тварь?!

— Полагаю, она решила вернуться, — нейтрально сказал я, испытывая неприятное ощущение балансирующего на краю пропасти, потому что Брант шагнул еще ближе.

— Гемм едва не погиб!

— Брант! — услышал я голос Лотты. Теперь он звенел, словно металл. — Ты тоже чуть не погиб. И если бы не капитан Якоб, так бы и случилось. Это он спас Гемма и тебя. Или ты этого не заметил?

Брант не то чтобы смутился. Скорее, он раздумал убивать меня немедленно.

— Капитан обязан отвечать за жизнь и здоровье своих пассажиров, — буркнул он и повернулся, намереваясь отойти в сторону, но теперь уже я жестко ухватил его за рукав.

— Да, капитан отвечает, — сказал я. — Но только на борту судна. А если пассажирам вздумалось болтаться там, куда их не приглашали, в ответе тот, кто считает себя самым умным из них.

Полагаю, Брант мог бы освободиться от моего захвата одним движением, но он этого не сделал. Просто стоял и ждал, когда я его отпущу. Я ощутил легкое прикосновение к плечу. Гемм. Они с Лоттой стояли рядом.

— Спасибо, капитан Якоб, — проговорил Гемм. — Вы спасли нам жизнь.

Я разжал пальцы, отпуская рукав Бранта.

— Каракатиц не было здесь лет тридцать, — сказал я. — Они не могут причинить вреда, если не подходить близко к расщелинам, где они любят селиться. Их ловят со стороны моря. Выманивают из пещер стуком под водой, потом гарпунят, вытаскивают на палубу и перерубают нервный ствол топорами на длинных рукоятках. Это совсем не опасно — когда знаешь, что нужно делать, — я не слышал ни разу, чтобы кто-то из ловцов пострадал.

— Наверное, нам стоит вернуться на корабль, — сказала Лотта.

— Идите вокруг скалы и больше не подходите к воде. — Я подобрал свой тесак и шагнул к слабо подрагивающей туше каракатицы. — Сегодня у нас будет вкусное блюдо на ужин. Не зря же мы так старались.

Лотта и Гемм отвернулись и быстро пошли прочь. Брант задержался.

— Они этого есть не будут, — сказал он.

— Это мы еще поглядим, — возразил я.

В данный момент я вырезал своим тесаком здоровый кусок самого сладкого мяса каракатицы над правой передней четверкой щупалец. В столичных ресторанах жаркое из такой вырезки не всякому по карману.

— Пожалуй, я пойду, — сказал Брант таким тоном, словно спрашивал разрешения, и я на секунду прервал свое кровавое занятие, чтобы с удивлением на него взглянуть. Однако уходить немедленно Брант не собирался.

— Гемм — самое главное из того, что здесь есть.

Брант произнес эту фразу и превратился в скалу, ожидающую от меня ответа. Я не умею разговаривать со скалами на их каменном языке, поэтому просто закончил работу, взвалил на плечо вырезанный кусок и отправился тропинкой, которой только что ушли Лотта и Гемм. Всего лишь через десяток шагов мое плечо освободилось от тяжести: Брант снял с него ношу и переложил на свою спину.

— Я был не прав, — негромко произнес Брант. — Однако прошу наперед: если существует какая-то опасность для нас и для Гемма, я должен знать о ней немедленно.

— Хорошо, — согласился я. — Я тоже был не совсем прав. Когда я увидел тюленей, то должен был предположить, что вслед за ними на острова могли вернуться и каракатицы.

* * *

Поспать мне, разумеется, не удалось, потому что спустя короткое время после того, как мы вернулись на «Клео», настала пора менять Горана на посту. Лишь два обстоятельства несколько утешали: во-первых, до темноты оставалось не более двух часов (таращиться после захода солнца в океанский мрак не было никакого смысла), а во-вторых, возиться на камбузе и готовить жаркое из свежей каракатицы предстояло все же Горану.

К окончанию моей вахты на скале заметно похолодало и поднялся сильный ветер. К счастью, он задувал с севера, а это означало, что в наш проливчик, протянувшийся с востока на запад, попадали лишь слабые отражения поднятых ветром волн и ночью качки не будет.

Освещая путь лампой, которую мне удалось разжечь, лишь укрывшись от ветра в щели меж валунов, я вышел к нашему временному причалу и, еще не ступив на борт судна, ощутил аромат жаркого. Мой рот мгновенно наполнился слюной — я не съел ни крошки с самого утра.

В маленькой кают-компании было тесно, зато тепло и потому вполне уютно. Предположения Бранта насчет того, как Лотта и мальчишка отнесутся к жаркому, не оправдались — оба они ели с таким аппетитом, что глядя на них я почувствовал, как мой собственный аппетит увеличивается безмерно, чуть не до дрожи в руках. Горан поставил передо мной тарелку с огромной порцией жаркого, и я принялся его поглощать.

— Вкусно? — спросил я Гемма, прожевав и проглотив первый кусок.

— Очень, — ответил он. — Раньше я никогда не пробовал такого.

— В столице ощущается нехватка мяса каракатиц? — удивился я. — Это упрек нашим рыбакам.

— Мы совсем не долго были в столице, — сказала Лотта. — А там, откуда мы приехали, каракатиц нет.

— Когда мы отправляемся, капитан? — спросил Брант.

— С рассветом. До той точки, которую вы указали на карте, всего несколько часов хода. Мы будем там в назначенное время, если вы его вычислили верно.

— Хорошо, — кивнул он.

Больше мы практически не разговаривали: скорее всего, потому что устали от произошедшего за последние сутки. Горан попытался было поддержать застольную беседу и начал рассказывать байки про гигантскую Мать-каракатицу, но скоро умолк, не ощутив взаимности. Закончив ужин, все отправились по каютам. Я тоже пошел к себе, наказав Горану разбудить меня через четыре часа. Даже не помню, как заснул. Кажется, произошло это в ту самую секунду, когда моя голова коснулась подушки…

И в ту же секунду, как мне показалось, пробудился от того, что кто-то тряс меня за плечо.

— Капитан! — услышал я негромкий голос Горана. — Ваша вахта.

Я с трудом разлепил глаза и сел. Спать мне хотелось ничуть не меньше. Неужели четыре часа протекли так быстро? За стеклом иллюминатора по-прежнему царила ночь.

— Что на судне? — спросил я.

— Все в порядке, капитан, — доложил Горан. — Котел в норме, пассажиры спят в своей каюте. Если вы хотите, я достою до рассвета.

— Не хочу, — мучительно зевнув, сказал я. — Отдыхай, Горан.