Отцеубийцы - Мария Вой Страница 62

– Давай убежим вместе, – прошептала Морра в спутанные космы. – Пусть разбираются сами с тем, что наворотили. Что тебя держит? Только не говори, что Латерф, ты же сама о нем все знаешь!

Точно так же Тлапка уговаривала ее на берегу. И так же Шарка кивнула – сначала несмело, затем еще раз, уже увереннее. Баронесса подхватила ее под локти, помогла встать, накинула ей на плечи плащ и вывела из комнаты, пока кровь пульсировала у нее в висках, пока разум безуспешно требовал, чтобы она одумалась.

Но как Морра ни старалась выбирать самые малолюдные коридоры, а затем улицы, им даже не удалось далеко отойти от дома: на их пути возник Хроуст. Он был один, но и этого было достаточно, чтобы решимость Шарки испарилась в одно мгновение. Она бросила руку Морры, едва гетман спросил:

– Куда ты собралась, Шарка?

Морра нахмурилась, рыская глазами по сторонам. Наверное, уже жалела, что потащила Шарку с собой и теперь может лишиться долгожданной свободы.

– Морра сказала, что уезжает, – нашлась Шарка. – Я хотела ее проводить и попрощаться.

Гетман усмехнулся, и обеим стало ясно, что он не поверил ни единому слову. Шарка сняла с плеч плащ Морры и протянула баронессе:

– Прощай, Морра.

Глупо было даже думать, что она так легко ускользнет. Морра снова вызвала в ней помешательство – чего стоит хотя бы то, что между ними случилось… Разве может Шарка уйти теперь, перед последней битвой, и бросить Дэйна, который уж точно не оставит Сироток?

Морра, кажется, подумала о том же.

– Прощай, Шарка, – прошептала она торопливо, забирая у Шарки свой плащ. – Будь осторожна.

В ее глазах вновь заблестели слезы, но она отвернулась прежде, чем они сорвались с длинных ресниц. Коротко кивнув гетману, Морра убежала прочь. Шарка молча смотрела ей вслед, не в силах поверить, что присутствие этой девушки в ее жизни, которое казалось чем-то незыблемым, вдруг закончилось. Морра приносила с собой смуту, врала и, как и все остальные, держалась рядом лишь ради собственной выгоды. Но сейчас Шарке казалось, что именно Морра удерживала всех этих монстров вокруг нее от чего-то непоправимого.

Хроуст взял ее под руку, как всегда нежно, по-отечески, и повел по городу. В воздухе пахло праздником; возбужденные голоса доносились с площадей, блуждали по улицам пьяные люди, тянуло едой и костром. Они шли куда глаза глядят. Казалось, это просто отец решил отдохнуть рядом с молчаливой дочерью от бесконечных вопросов, приказов и планов. Но наконец Хроуст заговорил:

– Я всегда уважал Морру. Большинство видит в ней ядовитую змею, и я знаю почему, но сам вижу намного больше: благородство, честь, милосердие. Но жизнь при дворе и под крылом у Свортека спрятала все это слишком глубоко…

Он подождал ответа Шарки, но та промолчала.

– Сколько раз она тебя обманывала? – как бы между прочим спросил Хроуст. – Хоть раз сказала тебе правду первой, не пытаясь получить что-то взамен? Я отпустил ее не потому, что Рейнар попросил. Присутствие Морры – это всегда риск, что вино, которое ты пьешь, отравлено. Это не изменится никогда, что бы она там ни говорила.

– Да, мой гетман, – отозвалась Шарка. Раздраженный голосок внутри нее капризно добавил: «Словно с вами всеми как-то иначе!»

– Тебе грустно. Ты вспоминаешь, как она была к тебе добра. Но подумай о том, что ожидает нас впереди! Морра плакала о своей судьбе громче всех, пока люди вокруг нее калечились и умирали в настоящих битвах. Война скоро закончится, и только боги знают, скольких из нас она унесет. Может, меня. Может, Вилема…

Шарка поежилась от порыва ветра.

– До Вилема у меня, конечно, были и другие молодые воеводы. Например, Дан Рогач – он был со мной с самого дня сожжения Хойи. Такой же горячий, так же несся в битву впереди всех… Однажды его схватили и привели к Редриху. Он велел казнить Рогача на главной площади Хасгута, и казнь длилась два дня. Палачи четвертовали его, медленно вырывая руки и ноги, поддерживая в нем жизнь зельями, чтобы он мучился как можно дольше. Два дня адской непрекращающейся боли, пока жители Хасгута унижали его, плевали в него, издевались над ним…

– Мой гетман, – перебила Шарка, и Хроуст послушно умолк, заметив, как она побледнела. Но молчание долго не продлилось.

– Я знаю, – сказал он, – Морра пыталась убедить тебя, что Латерфольт тебя не любит. Но я знаю его лучше всех. Он без раздумий отдаст жизнь за тебя и Дэйна, если это потребуется. Он наступил на горло своей гордости – а Латерф очень горд! – присягнув человеку, которого ненавидит больше всего на свете, и все для того, чтобы спасти тебя от войны…

Он вновь умолк – и Шарка, проследив за его взглядом, заметила в конце улицы Латерфольта. Наверное, вначале он увидел только ее: его лицо просветлело, и он бросился к ней. Но, рассмотрев Хроуста в тени, замедлил шаг, и улыбка погасла. Хроуст поманил его рукой.

– Шарка, – несмело произнес Латерфольт, – уже поздно, пойдем спать, милая…

– Пожалуй, Шарка сегодня поспит в моем шатре.

Латерфольт недоуменно уставился на гетмана. Тот пожал плечами:

– Я слабый больной старик, Латерф, мне нужен Дар.

– Я хотел бы побыть со своей невестой, – настаивал егермейстер, подавая Шарке едва заметные знаки. «Что ты пытаешься мне сказать?» – недоумевала Шарка, не понимая, к кому ей склоняться, и вдруг вспомнила слова Морры о том, что хинн тоже догадался о крови.

Тем временем Латерфольт начал терять терпение:

– Эй, Ян, сегодня же мой чертов день рождения! Я весь день ее не видел!

В конце улицы, откуда пришел егермейстер, показалась высокая фигура в желтом плаще. Ни Хроусту, ни Латерфольту ее не было видно, но Шарка успела поймать мрачный взгляд Рейнара, прежде чем он развернулся и быстро зашагал обратно. Тревога сжала ей горло: все, кто желал ее Дара, собрались вместе, и двое из них теперь знали, как его передать.

Она погладила Латерфольта по щеке:

– Гетман прав, Латерф. Я нужна ему, ведь скоро битва. Завтра, обещаю, я весь день буду с тобой!

«К гетману, – думала она, – Рейнар, да и Латерфольт точно не подберутся». Егермейстер кусал губы, ища возражений, но так и не осмелился оспорить слово Хроуста. Шарка ушла вслед за гетманом, чувствуя взгляд Латерфольта на своей спине.

В шатре Хроуст с ней больше не говорил. Перед сном она держала пустые руки над его головой. Старик провалился в сон быстро, не успев понять, что никакого Исцеления не получил.

В ту ночь Шарка несколько раз просыпалась от кошмаров, тоскливо и с сомнением глядя на дверь. Она думала, не вернуться ли ей к Латерфольту, не броситься ли вслед за Моррой, не взять ли Дэйна и бежать, бежать, бежать, пока не поздно… Но раскаты смеха, доносившиеся с улицы, и тени за окнами, похожие на бдительных стражей, подсказывали ей: Хроуст позаботился, чтобы Шарка без его ведома не сделала ни шага.