Изоляция - Дмитрий Матяш Страница 56

Тем не менее, мне было радостно на душе от другого. Преследовавшие меня пацаны конечно же - ну конечно же! - зарвались на территорию склада. Куда бы я еще мог побежать? И естественно, ломанулись к рампе, думая, что именно внутри широкого складского помещения я от них и скрылся.

- Я не понял, вы че тут шастаете, суки?! - загромыхал кто-то хриплым басом.

- Скормил я вас, мрази, - говорю, сплевывая с зубов песок.

И тут же разорвал тишину треск 'калашей', басс-гитарой застучал ручной пулемет, закричали в один голос сразу несколько парней. Застрекотали 'калаши' в ответ, но неуверенно как-то, коротко слишком, неумело.

А спустя неполную минуту, там снова все было тихо. Три контрольных 'ба-бах!' и все, тишина.

Я выдохнул, поднялся, стряхнул с себя песок. Тот же хриплый бас заматерился внутри склада, в ответ ему недовольно визжал, судя по голосу, пузатая приманка. Двое с оружием взошли по ящикам к краю плиты, оттуда высмотрели меня, как мышь орлы. Я ведь их руками хвост свой обрубил. Могут и осерчать за эдакую мою хитрожопость. Никто не любит, чтоб их уделывали, так что вполне ожидаемо, что пальнут на прощаньице. А то и вовсе по следу пойдут, узнать, кто это тут умный такой. Всяко, я не стал испытывать их терпение. Перетащил "абакан" на грудь и быстренько слился с кустарниками, растущими вдоль трехэтажки. Свернул за угол и дал деру.

Все равно круто я отделался за счет профсоюза. Всегда бы так.

Похавать бы чего. Кстати, тут недалече мой корешок живет. Наведать бы, все равно до стрелы с Призраком времени еще хватает.

К дому, занятому Варягом, я добрался за минут тридцать и, благо, без особых проблем. Так, пару стервятничков повстречал, что на звуки выстрелов вспорхнули. На меня они не велись. Слишком пусты мои карманы.

А все-таки удачное местечко метатель молота выбрал: на возвышении, в стороне от дороги, бывший хозяин (наверняка не бедный человек) выкупил даже соседние участки абы соседи не шастали под его каменным забором. Закатал жалкие домишки под асфальт, окружив себя квадратами свободного пространства. Незамеченным не подберешься.

Я знал, где Варяг расставил растяжки, где в земле прикопаны капканы и где лучше не перелазить через забор, чтоб не нарваться на пулю от самого хозяина. Впрочем, последнего дома не было - я помаячил минут пять перед створками ворот с хитреной ковкой и острыми окончаниями. Был бы тягач дома, конечно же меня заметил бы.

Проникнуть в дом для меня нет особых проблем. В гостях здесь я был не один раз, к тому же добрятина Варяжский особо не пытался скрыть от меня место, где прячет запасной ключ. Впрочем, я бы и сам его нашел, было б время и желание.

На кухне у Варяга особо не прокормишься, но тут ведь понятно: как и я, он не держит схрон у себя дома. Никто из более-менее опытных тягачей так не делает. Ну мне особо-то и не надо. Обойдусь малым. Я разрезал булку домашнего черного хлеба напополам, смочил водой из ведра, обильно присыпал сверху сахаром. От это я понимаю, вкус, узнаваемый с детства. Хрустит сахар под зубами, на языке тает, и ржаный хлеб вкуснее всяких там круасанов. Хоть и челюсти ноют от усилий, а все равно - вкуснотища же! У Варяга еще и мясо вяленое на леске висит, но на деликатес я уж зариться не буду, вообще сволочь, подумает.

Хлебца оказалось враз. И с тем пока управился, вспотел.

На фотографии в коридоре он улыбается вместе с Машей, женой своей. Счастливые были тогда еще. В коридоре я нахожу ручку, квитанцию за свет.

"Голодный приходил, хлеб одолжил. Верну. Салман", - накарябал с обратной стороны.

До городского универмага шлось веселее. В кишках уютно урчало, во рту все еще хранился сладкий привкус "белой смерти", а чего нам еще надо-то? Так и топать удобнее, даже дырень в боку ныть перестала.

Проникши в один из классов музыкальной школы, где во время эвакуации был развернут мобильный госпиталь, я поднялся на второй этаж. Обогнув ряды стоящих в коридоре брошеных наспех каталок с желтыми простынями, я зашел в самый дальний класс. Пыль, картонные ящики и коробочки с-под лекарственных средств, портреты великих композиторов и оперных исполнителей на стенах. Пройдя к окну, я присел на краешек парты с раскрытым нотным журналом, и аккуратно оглянул скверик, разделивший два транспортных потока. Пригляделся к пожарке с противополжной стороны улицы. Чисто вроде как. Тут, правда, недалеко бордель Кота, где народца никогда не иссякает, но они, как правило, активируются ближе к ночи. Сейчас же около двух, так что особого разброда и шатаний можно избежать.

- Ну что, боевая тревога? - спрашиваю сам себя, выскальзывая из музшколы.

Втянув голову, перемещаюсь к сужению дорог. К нагроможденью из мешков, где тремя годами ранее пулеметный расчет сидел. Засохшие багровые пятна на мешках, на асфальте черный след от взрыва осколочной гранаты. Оглядевшись, перебегаю дальше, к армейскому "уралу" со спущенными колесами и продырявленной пулями кабиной. Под колесами россыпь гильз, несмываемая дождем сухая лужа крови.

Еще один бросок и я в боксе с ярко-красным сто тридцатым "зилом". Перетащил автомат на грудь, скрылся в темном коридоре, остановился, прислушался. Спалился? Привлек чье внимание? Райончик-то не из тихих, мало ли. Нет, будь спок, все тихо.

Занял сектор для отдыха на втором этаже. Не только потому, что здесь были кровати, но и потому, что с обоих открытых окон в случай чего можно было смело прыгать - под одним стояла белая "семерка", а под вторым высыпана горка отсева. Удачные отходные пути на случай визита неприятеля.

Но стоило мне прилечь на железную койку и начать погрузку в паутину сновидений, как снизу послышались шаги. Мягко идет, ну оно и ясно - кожаные туфли это тебе не "мартенсы" на танкетке.

Призрак просто знал, где я. Он не замялся ни на секунду, сразу же свернул в нужное крыло. Гребаный Окуляр, неужто нигде не скрыться от его всевидящего глаза?

- Ая-яй, Салман, я ж тебя только на минутку оставил, - заговорил он еще шагая по коридору. - А ты уже малолеток на решетилово Лымарю бросил. Нехороший человек.

- Слышь, - говорю ему, ставшему в дверях. - Ты еще скажи, что я и за них кому-то должен буду. Может, они тоже без дурных намерений увязались?

- Да не, кто ж за такую шушваль спрашивает? 'Их называют 'сволочи', контингент из безпризорников...' Ну чего разлегся, Глебушек? Пошли давай. А то самое интересное пропустим.

- И куда мы с Пятачком? - я с трудом поднялся, держась за бок. Взял свой АН-94.

- Большой-большой секрет, - подыграл мне Призрак. - Рядышком здесь. В парк прогуляемся, в тире постреляем.

М-де, засаду в комнате кривых зеркал среди городского луна-парка еще не доводилось устраивать. Как и шариться тут вообще. Место херовое. Гиблое, в прямом смысле слова. Три года назад санитары свозили сюда трупы с близлежащих к центру районов Винницы. Свозили в спешке, не всегда даже брезентом накрывали. В несколько рядов раскладывали. Зрелище, признаюсь, было не слабых нервов. Соборная со своими 'гирляндами' из неповиновенных даже близко не стояла. Хрен знает, какому мудаку пришла в голову идея в главном парке устроить могильник под открытым воздухом (может, даже стихийно вышло?), но обглоданные временем кости лежат тут до сих пор. Кто ж их теперь вывезет? В яру, метров за сто от нас, уже травой поросли, снегом к земле придавило, их там тясяч пятнадцать или того больше.