Луна охотника - Дэвид Дэверо Страница 53

— Хорошо, Берт, постарайся задержать рейс еще немного, а мы поможем со своей стороны. Отличная работа, приятель.

Я воспользовался скоростным набором и вышел на Босса.

— Мы нашли Гамильтон. Она в самолете, вылетающем из Станстеда.

— Это наверняка?

— Я смотрю на ее снимок с камеры наблюдения.

— Тогда отправляйся туда и бери ее.

До Херефорда я домчался в рекордно короткое время, а вертолет поднялся в воздух, пока я пристегивал ремень безопасности.

Лондонский аэропорт Станстед был построен в то время, когда главную угрозу для пассажиров представляли грабители и угонщики, а не террористы, способные взорвать воздушные суда, а потому была предусмотрена обширная площадка, где могли приземляться захваченные самолеты. С ними можно было разбираться, не подвергая опасности основное здание и не нарушая распорядка работы всего транспортного узла. При подлете к цели я успел заметить стоящий там пассажирский лайнер, без сомнения, битком набитый сердитыми людьми, которые гадали, что могло испортить им начало отпуска.

Во время приземления мы проверили оружие, а потом оба вертолета были отодвинуты в сторону. Мы находились точно перед кабиной пилотов, вне зоны видимости пассажиров, а шума винтов и моторов не было слышно в гуле двигателей самолета — чтобы обеспечить салоны энергией, генераторы должны были работать. Такое благоприятное начало операции нас обнадежило. По моему сигналу пилот самолета переключился с внутреннего источника на внешний и заглушил двигатели, давая нам возможность подойти ближе. Сейчас же подъехал трап, а следом — три автобуса, якобы для того, чтобы перевезти пассажиров на другой борт, поскольку в этом была выявлена техническая неисправность.

Я первым поднялся в салон и разыграл роль Приятного-Человека-в-Костюме; я объяснял людям, что происходит, и приносил извинения за причиненные неудобства. На самом деле ничего подобного обычно не делается, и, разъясняя положение о компенсациях, я переглянулся с бортпроводницей. Разделить пассажиров на четыре группы оказалось совсем не трудно, и я лишь позаботился о том, чтобы Гамильтон попала в последнюю, вынужденную ждать дополнительного автобуса. Это давало возможность более тщательно проверить ее попутчиков. Они проходили мимо меня один за другим, и Гамильтон тоже прошла, даже не взглянув. Раньше мы с ней не встречались, но темный парик, вероятно, сильно изменил мою внешность; это была предосторожность, чтобы она не уловила сходства с фотографиями, если когда-либо их видела. В салоне оставалось еще несколько пассажиров, но я предоставил их на попечение команды, чтобы те убедились, что все вышли, а потом, после невероятно быстрого «ремонта», перекатили самолет на другую стоянку и забрали людей.

При сходе с трапа у Гамильтон начались проблемы. Все пассажиры держали наготове открытые паспорта для подтверждения посадочных талонов, а она никак не могла отыскать свой документ и уже затормозила очередь.

— Я могу вам помочь?

— Мой паспорт — мне кажется, он выпал у меня из кармана.

Она ошиблась — ее паспорт лежал в кармане моего пиджака.

— Не беспокойтесь, сейчас мы его отыщем.

Я повернулся к бортпроводнице, наблюдавшей за посадкой пассажиров в автобус, и подал знак отправляться. Вскоре у трапа остались только мы с Гамильтон, да еще бойцы группы захвата в спецовках обслуживающего персонала, в то время как настоящие техники спокойно пили чай в своей подсобке.

— Итак, мисс…

— Фрэзер. Скажите, это надолго?

Она явно нервничала.

— Нет, мисс Гамильтон. Я думаю, мы скоро закончим.

При упоминании настоящего имени она вздрогнула, стала оглядываться, но обнаружила, что окружена вооруженными людьми.

— Вы согласны?

Она опустила голову и плечи, а один солдат с наручниками шагнул вперед. Как только щелкнул первый замок, Гамильтон внезапно развернулась, намереваясь меня оттолкнуть. Это могло бы пройти, если бы второй наручник не был в руке тренированного бойца Он резко дернул на себя и сбил женщину с ног. Кто-то подбежал, чтобы ее схватить, но я остановил его.

— Надо предоставить леди то, чего она добивается. — Я взял Гамильтон за волосы и ударил в челюсть. — Вот так я справился и с твоей подружкой. Я сломал ей челюсть, чтобы она не смогла запудрить мне мозги. — Гамильтон все еще стояла на четвереньках, и я ударил ее ногой в живот. — Как тебе это нравится? Приятно испытывать на себе то, что вы проделывали со своими «сестрами» из внешнего круга?

Она закашлялась, все желание бороться сразу же пропало, и дальнейшее избиение все равно не доставило бы мне никакого удовлетворения. Я кивнул командиру группы, и кто-то из бойцов, подхватив Гамильтон, взвалил ее на плечо. Ей скрепили наручниками руки и ноги, а потом погрузили в стоящий в тридцати метрах вертолет, чтобы доставить к новой жизни.

— Итак, все кончено.

Босс сидел за ничем не примечательным письменным столом в такой же ничем не примечательной конспиративной квартире, на этот раз расположенной в пригороде Лондона.

— Да, сэр. Похоже, Гамильтон утратила вкус к борьбе.

— Наконец-то.

— Да, сэр.

Я пожал плечами.

— Хорошо.

Это было не то же самое, что услышать: «Отличная работа» или «Подойди получить медаль», но меня вполне устраивало.

— Возьми двухнедельный отпуск, потом возвращайся. У меня есть одно дельце, которое тебе подходит.

— Слушаюсь, сэр. Спасибо.

Я вышел из кабинета под чистые утренние лучи солнца и направился к маленькой и довольно грязной пивной, где никто не будет задавать вопросов. Я хотел напиться.