Авантюристка поневоле. Баронесса - Леди Эм Страница 52

— А ты уверен? — я всё еще не могу поверить, что длительная гонка, наконец, завершена, а виновник всех бед — пойман.

— Я бы тоже не поверил, если бы не то, что он пытался скрыть здесь…

Дориан встаёт и подходит к одному из пыльных старых комодов, беря некий предмет в руки и поднося его ко мне. Я сразу узнаю то самое зеркало, увиденное мной однажды, и отшатываюсь назад: поверхность зеркала покрыта багряным, она бугрится, словно нечто заставляет её выпирать изнутри.

— Не надо подносить ко мне это…

— Самому неприятно и боязно дотрагиваться, — согласно кивает Дориан и осторожно кладёт зеркало обратно на пыльную поверхность комода, — но придётся. Мы должны доставить преступника в управление сыска и утереть-таки нос Жерару!

В его словах слышно торжество и гордость, я не могу не согласиться с его радостью, но тут же меня скручивает судорогой, а тело охватывает жар. Я вскрикиваю и не могу удержаться на ногах, оседая на пол.

— Что с тобой?

Я не могу ответить сразу, меня словно растягивает во все стороны, выкручивает и заставляет трястись от боли. Становится тяжело дышать, а в груди ноет от того, что ёё сдавило.

— Я…

Я произношу всего одно короткое слово, поднимая взгляд на Дориана, которого вдруг начинает корёжить едва ли не сильнее меня. Он стремительно уменьшается в размерах, сдуваясь, словно лопнувший воздушный пузырь, а лицо меняется на глазах. Вот и чудесное превращение в самих себя обратно!.. Но почему же ощущения такие неприятные? Меня словно выворачивает наизнанку, и глядя на Дориана, могу сказать, что ему ничуть не легче. А ещё я чувствую, насколько тесна становится мне одежда тощего паренька в хм… некоторых местах! Отвратительные ощущения, а какой сильный дискомфорт от одежды, врезающейся в тело..!

— Поганец Коко, — едва могу вымолвить я, когда ломота сходит на нет.

— Я ему это припомню, — в очередной раз произносит Дориан. Я громко смеюсь, осматривая графа: выглядит он до ужаса нелепо в костюме, обвисшем на нём, словно на пустой вешалке. Он едва успевает подхватить брюки, норовившие скользнуть к ногам, и недовольно огрызается:

— На себя посмотри, Ксана!..

А ведь он прав. Наверняка, мы представляем из себя то ещё зрелище, но выбирать сейчас не из чего, да и честно признаться, есть проблемы посерьёзнее, чем обсуждение нелепого внешнего вида.

— Что дальше?

— Дальше нужно направиться в управление Сыска, только и всего. Явить так сказать миру истинного злодея…

Дальнейшее напоминает некую театральную постановку, в которой актёры стараются сохранить лицо при дурной игре. Мы с самым невозмутимым видом пытаемся прошествовать на улицу. Причём Дориан крайне недоволен тем, что я наотрез отказалась даже пальцем касаться этих проклятых зеркал Сарвила! И ему, соблюдая крайнюю осторожность, приходится нести опасные артефакты и одновременно транспортировать находящегося без сознания преступника. Уже на выходе из здания я спохватываюсь, что не пристало девушке щеголять в мужском костюме, в данном случае еще и обтягивающим всё до неприличия. Да я даже вдохнуть не могу полной грудью, опасаясь, что рубашка треснет по швам! Отбираю у Дориана камзол Манфреда, в котором утопаю, и только после этого соглашаюсь идти с ним дальше.

— Мы даже не знаем, где мы находимся… — бурчу я, шагая по ночным улицам рядом с Дорианом.

— Сущие пустяки!.. Я примерно представляю, где мы. Остается только добраться до первого патруля Сыска, а дальше — дело в шляпе!

Дориан опять оказывается прав, и вскоре мы натыкаемся на Патруль. Вернее, сотрудники Сыска первыми обращают на нас внимание, и берут, что называется, в оборот, доставляя в Управление под неусыпным контролем. Всё прошло гладко? Как бы не так! Проверка подлинности личности графа заняла время, а всё потому что он передвигался без особых знаков отличия, а в лицо Дориана, вопреки его мнению о собственной персоне, знали не в каждой захолустной дыре нашего Королевства. Когда с потоком недоверия было покончено, всё же вызвали непосредственно Главу Магического Сыска, явившегося в кратчайшие сроки. Думаю, что он шёл по тому же пути, что и мы, но всё же на полшага позади нас.

Мы могли гордиться собой, да!.. Однако Жерар Бошвиль не разделял нашего воодушевлённого состояния, потому привёл в чувство Хранителя Архива весьма действенным и, наверняка болезненным способом, потому что преступник издал крик, а следом полилась его речь, бурная, захлёбывающаяся в потоке оскорблений и бахвальств, брызжущая ненавистью ко всем, обладающим силой и попирающим несчастных, обделённых ею:

— … вам не удастся просуществовать долго, гнусные паразиты на теле земли!.. Перед лицом Всемилостивого должны быть равны все, по заслугам и по дарованиям..! Жалкие, слепые глупцы, не видящие дальше своего носа!.. Мы подомнём под свою пяту всё королевство и свергнем тирана, сидящего на троне… Нас много… И это ещё не конец! Слышите вы! ЭТО ЕЩЁ НЕ КОНЕЦ!!!

— Довольно! — прервал его речь Жерар, — уведите его прочь!

Хранитель Архива рванулся из пут, связывающих его, изо всех сил, а потом вдруг резко захрипел и задёргался в конвульсиях, сотрясающих его тело, изо рта полезла кровавая, пузырящаяся пена, а белки глаз закатились.

— Что происходит? — голос мой звучал жалко, наблюдать за Хранителем было отчего-то страшно и неприятно. Вокруг замельтешило огромное количество черно-красных мундиров и меня с Дорианом оттеснили прочь. В комнату суетливо вбежал лекарь, долго оглядывающий несчастного и пытающийся привести его в чувство, но смог запечатлеть лишь мгновенную и мучительную по его словам смерть.

— Почему? — шёпотом спросила я у Дориана, — что с ним произошло?..

— Скорее всего, ментальный блок. Распространено у фанатиков, стремящихся не раскрывать всю свою подпольную сеть в случае задержания и допроса. В любом случае, он уже отошёл в мир иной, — процедил над ухом голос Жерара Бошвиля, — а вас, дорогие мои, прошу задержаться!