Изгнание владыки - Григорий Адамов Страница 47

Между тем выяснилось, что Вишняков был давно известен среди радиогеологов как добросовестный, методичный работник.

Это подтвердили директоры научных институтов, бывшие начальники и участники геологоразведочных экспедиций и многие другие научные деятели, в том числе и Березин. Правда, Березин отрицал личное знакомство с Вишняковым, заявив, что он знал его лишь по опубликованным в печати научным трудам. При этом Березин выразил следователю некоторое удивление и даже возмущение тем, что Вишняков ссылается именно на него, в то время как многие другие знают его гораздо лучше. Березин так расстроился и разволновался, давая эти показания, что следователю пришлось даже успокаивать его, указав на право каждого гражданина Союза искать помощи у любого другого гражданина для установления истины во всяком запутанном деле.

Таким образом, дальше того, что удалось установить относительно самого факта преступного искажения георадиограмм и биографии Вишякова, следствию не удалось продвинуться.

Совсем по-иному шло следствие об аварии «Пахтусова» в восточном секторе строительства. В первый же день работ следственной комиссии она получила письменное заявление электрика первого разряда Ходжаева о том, что в аварии виноват только он один. Зная о распоряжении главного электрика выключать ток из ледорезного форштевня [66]корабля во время его переходов по чистой, свободной от льдов воде, он забыл это сделать — вернее, ему показалось, что он это сделал.

Главный электрик «Пахтусова» был снят с судна за отсутствие контроля над работой своих сотрудников, а Ходжаева лишили звания электрика первого разряда и права работать в течение двух лет где-либо на ответственных постах у агрегатов. [67]

Гораздо сложнее обстояло дело на Московском заводе гидротехнических сооружений. Для назначения следствия по поводу выпущенного заводом пульпоотводного насоса с дефектным поршнем, вызвавшим аварию на шахте № 3, ждали лишь приезда Лаврова.

Никто никогда не видел Лаврова таким суровым и сосредоточенным, как после его возвращения из инспекторской поездки по фронту арктических работ. Исчезла его юношеская доверчивость, он утратил обычную мягкость и жизнерадостность. Оказалось, что открытая, радостная, вдохновенная борьба с природой осложнилась так, как он и не предполагал, когда начиналось строительство.

При воспоминании о погибшем Красницком Лавров терял всякий покой и самообладание.

Как могла Ирина допустить такую непростительную беспечность, недоглядеть, послать туда, где самоотверженно работают героические люди, такой смертоносный снаряд?

Их первый разговор, сейчас же по возвращении Лаврова в Москву, был гневен и горек. Впрочем, говорил один лишь Лавров Ирина молчала.

О том, что произошло на шахте № 3, ока уже знала из газет, от многочисленных комиссий, ревизовавших работу завода. Она знала, в чем ее лично обвиняют, знала, что ждали только приезда Лаврова и его доклада, чтобы дело перешло в руки следственных органов…

И вот он приехал, и поток горьких и гневных слов льется из его уст, и синие любимые глаза то вспыхивают огнем возмущения, то туманятся жалостью и скорбью. Потому что больше всего он говорит о Красницком, о чудесном юноше, так самозабвенно бросившемся навстречу гибели для спасения других. И это ранит сердце больше самых обидных слов и подозрений. Как хотела бы она быть тогда на месте Красницкого!

Ирина молчала и слушала, подбородок ее порой едва заметно вздрагивал, чуть выпуклые, воспаленные бессонницей глаза тоскливо глядели с похудевшего, измученного лица.

Внезапно Лавров взглянул на Ирину и умолк.

Он молча прошелся два раза по комнате, постоял с минуту у окна. Потом нерешительно подошел к дивану, на котором сидела Ирина, и опустился возле нее.

— Моя бедная Ирочка… — тихо сказал он. — Тебе тоже нелегко было эти дни…

Ирина ничего не ответила, только кивнула опущенной головой, и подбородок задрожал сильней.

— Как же это могло у вас случиться? Как это прошло мимо тебя? Расскажи, Иринушка.

Ирина отрицательно покачала головой.

— Не надо, Сережа… — Потом, помолчав, спросила: — Когда ты думаешь передать дело следственным властям?

— Завтра, — глядя на носки ботинок, едва слышно произнес Лавров.

— Скорее бы… Не для себя хочу — для завода, для товарищей. Завод не виноват, и никто… никто не виноват… формально… Только я… Это мне говорит сердце… моя совесть…

Крупные слезы покатились по ее похудевшим щекам, вздрогнули плечи, и, закрыв лицо платком, Ирина опустила голову на плечо Лаврова…

Уже на второй день после приезда Лаврова следственная комиссия приступила к работе.

С первого взгляда было нетрудно установить виновников. Наблюдатель литейного цеха инженер Кантор допустил выпуск из находившейся под его наблюдением и неправильно отрегулированной машины бракованных поршней. Чтобы скрыть размеры неполадок в своей работе, а может быть с другой, более преступной целью, он направил один из этих поршней в производство. Начальник же производства завода, временно исполнявшая обязанности начальника фасоннолитейного цеха инженер Ирина Денисова, зная недостаточную опытность своих помощников по цеху — Кантора и Лебедева, зная о неисправности литейной машины, не пришла немедленно на помощь цеху, не помогла Кантору тут же отрегулировать машину, а целиком положилась на него.

Однако Ирина категорически возражала против такой формулировки обвинения Кантора. Она потребовала проверки показаний счетчика машины и рентгеновских снимков дефектоскопа со всех выпущенных цехом поршней. Экспертиза убедилась, что показания счетчика о количестве выпущенных машиной бракованных поршней точно совпадают с показаниями счетчика на транспортере склада о количестве этих поршней, поступивших туда. Следовательно, все бракованные поршни были отправлены на склад, и каким образом в производстве оказался еще один дефектный поршень — неизвестно.

И снимки дефектоскопа подтвердили показания счетчика машины. В этом не было ничего удивительного, так как счетчик и выводной аппарат работали в строгой согласованности с дефектоскопом.

Лишь четыре снимка показались комиссии смутными, неразборчивыми, и экспертиза не могла достаточно уверенно судить, был ли этими снимками обнаружен какой-нибудь дефект в поршнях. Очевидно, или дефектоскоп по какой-либо причине тогда испортился, или дефекты были настолько ничтожны, что даже дефектоскоп не послал тревожных импульсов к выводному аппарату и счетчику.

Экспертиза пришла к заключению, что, вероятно, именно среди этих четырех сомнительных поршней оказался тот, который впоследствии вызвал аварию в шахте № 3. Винить людей, наблюдавших за машиной, следственные власти не решились, так как если даже чувствительнейшие приборы не получили или не поняли сигналов дефектоскопа, то человек тем более не мог бы заметить дефектов на его смутных снимках.