Дракон Кристалла - Стив Миллер Страница 37

– Пойдемте, ученый! – Трудентка уже была на полдороге к двери. – Сообщество призывают в свидетели!

– В свидетели? – пролепетала тэй-Нордиф.

– Ну да, конечно! – Трудентка тел-Аштон нетерпеливо махнула рукой. – Быстрее, ученый. Мы же не хотим ничего упустить!

– По… понимаю, – сказала тэй-Нордиф.

Она нервно подняла края рукавов, глубоко вздохнула и решительно зашагала следом за труденткой.

– Джела! – сказала она, не повернув головы. – Следуй за мной.

Они сидели на трибунах внутри высокого светлого зала, сильно напоминавшего восьмиугольный вестибюль слетающими платформами. Их были многие дюжины – трудентов и слепых малышей, и все лица были повернуты к центральному пространству кремового пола, более всего похожего на тренировочную площадку, размеченную плитками ржавого цвета.

Джела встал позади и чуть правее тэй-Нордиф, что давало ему хороший обзор зоны сражения – а также командного пункта, расположенного примерно на середине высоты стены и прямо напротив занятого ими места. Наблюдательный иллюминатор был непрозрачным, но Джела не сомневался, что какое-то начальство оттуда смотрит.

Толпа ученых волновалась, рокотала – а потом замерла, когда вышла на площадку желтоволосая женщина. В наступившей тишине ясно слышалось постукивание вплетенных в ее косички плиток.

Она неспешно ступила на прямоугольную площадку, вытащила из-за кушака клинок и театрально взмахнула им над головой.

– Я, Лимен чи-Фарло, полноправный член и Третий председатель кафедры Межпространственной статистики, вызываю Кел Вара тэй-Палина защищать его тезис номер двадцать семь, в котором он утверждает, что величина константы Амадея, отраженной в эн-мерном пространстве, является случайным процессом и не является детерминированным процессом.

Ее голос давал странное эхо. Джела решил, что это эффект усилителя.

– Это еще что? – прошептала своему соседу ученая неподалеку от Джелы. – Она вызвала его по работе, которую он опубликовал еше до получения членства?

– Это разрешается, – прошептал ее товарищ ей в ответ. – Некрасиво, но разрешается.

Первая чуть вздохнула.

– Ну, это ведь чи-Фарло.

– Выходите, Кел Вар тэй-Палин! – прогудел в зале какой-то голос (вероятно, из закрытого командного пункта). – Выходите и защищайте свою работу!

И появилась поджарая фигура Первого председателя. Он двигался осторожно, держа клинок наготове. Джела увидел, что это было ухоженное оружие с кромкой такой острой, что она сияла, словно энергонож. Он ступил на площадку и чуть поклонился своей противнице. Она ответила на приветствие и закончила поклон выпадом, низким и яростным, направляя удар в живот.

Первый председатель повернулся. Клинок противницы рассек мантию – и в тот миг, когда он находился в складках ткани, тэй-Палин рубанул чи-Фарло по открытой шее. К несчастью, желтоволосая женщина оказалась более подвижной, чем можно было подумать: она собралась и нырнула, освободив нож отчаянным поворотом запястья. Послышался стук: перерубленная косичка упала на пол.

Ученый тэй-Палин развернулся – немного дергано – и оказался лицом к своей противнице, когда она выпрямилась и двинулась вперед, сверкая ножом и яростно тесня его.

И такая тактика, решил Джела, скорее всего будет выигрышной – если принять во внимание, что в поединках на ножах слишком большую роль играют случайности. Тэй-Палин явно был гораздо более умелым бойцом, но он был ранен и утомлен, а она была свежа и полна сил, и это более чем уравновешивало ее относительно небольшие умения.

Блондинка сделала выпад, тэй-Палин увернулся – и упал на одно колено. Она воспользовалась преимуществом, пытаясь поразить противника в глаза, в горло, в лицо, работая с близкой дистанции, не давая тэй-Палину времени подняться на ноги.

Тем не менее он продолжал сражаться с мрачным упорством. На рукаве у него уже выступила кровь – Джела решил, что из открывшейся старой раны. Кровью от множества порезов был запятнан и весь перед его мантии.

Внезапно женщина изогнулась, делая выпад. Стоявший на коленях ученый слишком поздно разгадал ее уловку – и все закончилось: нож блондинки по рукоять вошел в грудь тэй-Палина.

Торжествуя, она повернулась, вскидывая руки над головой. И когда она это сделала, смертельно раненный ученый поднял руку, перехватил клинок – и метнул его.

Победительница пошатнулась, рот ее открылся в беззвучном крике – а потом она рухнула. Кровь струилась из ее раны. Ученый тэй-Палин лежал на боку, глаза его были открыты и пусты, и его кровь смешалась с кровью его противницы.

– Ученый тэй-Палин, – объявил бесплотный голос в полное безмолвие зала, – успешно ответил на вызов. Пусть его труденты соберут его работы и опубликуют повсюду, где работают ученые. Пусть его имя будет занесено на Стену Ученых.

Среди собравшихся ученых послышался одобрительный гул.

– Ученый чи-Фарло, – продолжил голос, – выдвинула ошибочный вызов. Пусть ее кабинет будет очищен, ее файлы стерты, а ее имя вычеркнуто из наших списков.

– Вполне заслуженно, – прошептал ученый справа.

– Сообщаем об административном распоряжении, – деловито продолжил голос, – вступающем в действие незамедлительно. Ученый Ала Бин тэй-Велфорд, ранее Второй председатель, будет служить кафедре Межпространственной статистики в качестве Первого председателя.

Прозвенел Колокол Милосердия.

Льют раскинул свою сеть широко, ведя наблюдение, как она его просила. А сама она готовилась принять бремя, какого не брала на себя ни одна доминанта с тех пор, как самая первая была рождена из потребности айлохинов.

Льют был уверен: то, что она намеревалась сделать, изменит границы вероятности с большей эффективностью, нежели любая манипуляция с линиями, сколь угодно смелая или тонкая. Это будет суммой мелочей – невысказанной истины, несоблюденного закона, связанного сердца – но в конечном итоге это сложится против айлохинов.

Его госпожа считала иначе, как и Руул Тайазан и его госпожа, которые расходились только в тонких деталях процесса. А Льют ни во что не ставил этот процесс. Свержение айлохинов (он едва смел употреблять слово «уничтожение», даже в тайниках своего сердца) было его единственным желанием задолго до встречи с Руулом Тайа-заном, задолго до того, как он прислушался к тому, что айлохины назвали бы предательскими речами, – и позволил себя связать.

Он был безумен, конечно. Заточен, порабошен, принужден вопреки своей воле творить ужасные дела. Ужасные дела. Когда Руул предложил меньшее порабощение, принятие того, что, возможно, при удаче, в какой-то день – далекий даже по их собственным меркам – приведет в поражению айлохинов…

Странная это была штука – тот контейнер, в который он позволил себя заключить. Его груз притуплял его чувства, ограничивал его возможности. Однако даже сейчас, после столь долгого времени – даже сейчас он порой пробуждался, и вопли умирающей звезды звенели в ушах, не приспособленных к тому, чтобы их слышать… чистая кристальная мука наслаждения айлохинов, которая растягивала его душу почти до полного уничтожения.