След черной кошки - Виталий Романов Страница 37

— Да с тех пор, как вы расстались! — Барс сложил веснушчатые пальцы в кулак, постучал им по лбу друга. — Ни одному не сказала: «Да».

— Господи, откуда вы все это знаете? — удивленно пробормотал Митревски, чувствуя, как краска заливает щеки.

— Да было тут, — нахмурился Стивен.

— Что? — встрепенулся Рам.

— Молодняк наш по глупости пари заключил. Ты ж понимаешь, им скучно. Смотрели-смотрели, что Дженнифер одна, кавалера у нее нет. И решили пари заключить, кто девчонку уломает.

— И что? — Митревски хрустнул суставами, выпрямляясь в кресле.

— О! — Морли снова бухнул его кулаком по лбу. — Опять ревнуешь? Угадай с трех раз, кто из молодых выиграл пари?

— Никто! — отрезал Рам. — Она не…

— О! О! О! — Припевая, Стивен вскочил с места, принялся скакать по комнате, словно кенгуру. — Наконец-то герой космоса, капитан Рам Митревски, научился правильно отвечать на вопросы о жене! Может, это означает, что твоя ревность постепенно уступает место любви и голосу разума?

— Угадал? — самодовольно улыбаясь, спросил Пират.

— Угадал, угадал! — передразнил Морли. — Именно потому, что никто не смог добиться успеха у Дженни. Правда, мне пришлось раза два вправить челюсти особо умным. Тем, кто никак не мог примириться с поражением.

— Челюсти? Вправить? — Митревски застыл как статуя.

— Ну да, пареньки стали довольно бесцеремонно подкатывать к твоей супруге. Пока Пират воротил нос от Дженнифер, ей и пожаловаться-то было некому.

— Вот беда… — сокрушенно покачал головой Рам.

— Ну да ничего. Есть тут один товарищ, который сломал шею Дел'Илу и не прочь снова поразмяться… — Морли оскалился.

— Спасибо, Стивен! — с чувством сказал Пират. — А я — то, дурак…

— Вот именно, что дурак! — перебил друга капитан Морли. — Знаешь, я все никак не решался поговорить с тобой. Рам, прости, что скажу резко. Ты обидел Дженни. Без всякого повода. А она любит, любит тебя. Все ждет, когда ты образумишься…

— Стиви, я запутался, — склонив голову, словно провинившийся школьник, пробормотал Митревски. — Что мне делать?

— Что делать? Что делать? — передразнил Морли и рассмеялся. — Прости. Ты похож на меня самого. Я так стоял в детстве перед отцом, когда двойку получал. Ладно, ближе к теме. Что делать? Ну-ка, Рам, дуй к Дженни. Хорошо бы с цветами, да где их тут возьмешь? Просто приди к ней, скажи, что любишь. Может, она даже не потребует, чтоб ты на колени вставал.

— Да я и на колени встать готов! И руки целовать, лишь бы забыть эту глупость к черту! Все Харрал проклятый, будь он неладен!.. Сам не знаю, как я тогда поверил в дурацкое предсказание этого псевдо из пещеры.

— Да не важно, поверил — не поверил. Главное, чтобы все хорошо закончилось.

— Думаешь, она меня простит? — с надеждой спросил Митревски.

Морли посмотрел на друга и вдруг снова опустился на шпагат.

— Рам, ты безнадежный болван! — только и ответил Барс, ехидно ухмыляясь.

— Спасибо! — Митревски сиял от счастья. — Побегу к ней прямо сейчас!

Он хлопнул дверью и стремительно понесся по жилому блоку в другой коридор, в сторону квартиры, которую после размолвки занимала Дженнифер. Его Дженни…

Митревски не догадывался, что в это время девушка, глотавшая слезы, стояла около двери Пирата, моля небо о том, чтобы Рам был дома и помог ей выпутаться из трудного положения, в которое загнал ее мстительный полковник Себастьян Бараса…

Рам бежал в сторону дома Дженнифер, а девушка понуро брела к десантной капсуле. До старта в ад оставалось всего несколько минут.

Оглянувшись, Павел Мареш заметил флайер, выскользнувший из-за кромки леса. Преследователи тоже увидели звеновца — порыскав носом, крылатая машина легла на нужный курс и устремилась в погоню. Подполковник шатался, но продолжал двигаться вперед — скорее из чистого упрямства. Он уже осознал, что шансов спастись нет. На фоне кромки леса среди деревьев мелькали фигуры «охотников», сверху на беглеца пикировал флайер. Павел закашлялся, в очередной раз споткнулся, и услышал визг пули, вонзившейся в мерзлый грунт чуть впереди.

«Хорошо бы все закончилось быстро, — подумал офицер. — Пыток я не выдержу».

Плечо горело невыносимо, острая боль давно уже лишила подполковника способности адекватно воспринимать события. Он мечтал о том, чтобы ткнуться лицом в песок, закрыть глаза и ни о чем не думать. Павлу хотелось к теплому морю, на пустынный берег. Закопаться в желтую массу, стать ее частичкой. Умереть.

Песка не было, только мерзлый холодный грунт. Сделав еще десяток шагов, Мареш остановился, качаясь из стороны в сторону. Бежать стало некуда. Скалы, маячившие совсем неподалеку, за полосой мерзлого поля, оказались недосягаемы. Широкая трещина, через которую не смог бы перепрыгнуть даже здоровый человек, перечеркнула последнюю иллюзию. Павел заглянул вниз, в черную бездну, и невольно отступил на пару шагов назад. Острые уступы, мрак, и не видно дна.

Офицер хрипло засмеялся, намереваясь обернуться, чтобы посмотреть на врага, который был совсем близко. Выстрел бросил подполковника на землю. Мареш упал на живот, и огненный костер, бушевавший в правом плече, растекся по всему телу, перекинулся на левую ногу. Миновало несколько тягостных, изнурительных секунд, прежде чем офицер сумел сообразить: вторая пуля, выпущенная кем-то из преследователей, раздробила ему голень.

— Сволочи… — почти теряя сознание от дикой боли, прошептал подполковник.

Он с трудом перекатился на спину, больше всего опасаясь, что не выдержит сердце. Левая рука лихорадочно шарила по карманам защитной куртки. Когда Павел сумел ухватить дрожащими пальцами ракету, он уже не мог точно вспомнить, какие цвета означали провал.

Дернув зубами блокировочное кольцо, подполковник Мареш повернулся на бок, ударил основанием капсулы в мерзлый грунт. Ничего не получилось. У офицера осталось слишком мало сил. Павел, с огромным трудом приподнявшись, еще раз шарахнул детонатором о грунт. Звеновец распорол мизинец о некстати подвернувшийся острый камень, но это уже не имело никакого значения.

Бело-зеленая ракета, зашипев, взмыла в небо, на какое-то время ее огонь затмил блеск просыпавшегося светила. Искры брызгали во все стороны, сигнальный аппарат уносился все выше и выше, а умиравший Павел лежал на мерзлом грунте и плакал от радости. Он угадал. Бело-зеленая ракета — сигнал неудачной миссии.

Может, этого окажется достаточно? Они, там, наверху, поймут, что провал подполковника Мареша значит очень много? Что «Белиндой» надо заняться всерьез. Тогда есть шанс и смерть не напрасна.

Никто больше не стрелял в офицера, и разведчик понял: его собираются брать живьем.

— Ну уж нет, — прохрипел Мареш, собирая последние силы для рывка. — Что угодно, только не это…