Я иду - Сергей Попов Страница 36

– Должен вроде, – неопределенно ответил Айс, – выбора-то все равно ведь нет.

Послышались тяжелые шаги, и друзья вскинули головы, видя двух бойцов, тащащих по спортивной сумке.

– Сюда кладите, – показав на землю, велел Марк и расстегнул первую сумку, вытаскивая черный лук, – держи, – кинул Айсу, – конфискованный! Мы еще тут с ребятами по-тихому обчистили арсенал одно отряда и вот что… – достал из другой сумки новенький темный респиратор с двумя фильтрами, ПНВ и встроенной рацией, – видал, что у них есть? А нам вот хрен! Суки…

– Нормально!.. – не найдя что ответить, присвистнул Айс и положил на траву к луку.

– Во-во… – слегка обиженным голосом проговорил Марк и тут же взбодрился: – Разбирай шмотки: там небольшой рюкзак, еды на пару дней, вода, спички, колчан, стрелы разные, запасные фильтры. Вроде еще накидка была… – скривился, задумался, – в общем, сам глянь, что там есть – назад мы это добро все равно уже не повезем: засветимся.

– Спасибо, – только и вытянул Айс, глядя то на сумки, то на вещи, то на совсем помрачневшего Марка, – за все спасибо, Марк…

– Было бы за что… – усмехнулся он и пожал Айсу руку, – это все мелочи жизни…

– Марк, блин, время! Ну не отвертимся же!

– Да погоди ты! – рявкнул Марк на бойца, уставшего по многу раз заводить внедорожник, и – к напарнику: – Пора, дружище…

Айс кивнул.

– Бывай, Марк, – с тоской на сердце промолвил он, пожимая тому руку, – может, еще увидимся когда!

– Обязательно увидимся! – заверил тот. – Как же иначе-то?

Долго пожимали руки.

– Все, все… – проговорил Марк и, по-братски обняв уставшего напарника, сказал громко: – Глаза востро держи! Не пропадай, Тенеборец!

– Не пропаду! – пообещал Айс и тут, вспомнив о той самой похищенной девушке из научного комплекса, попросил: – Марк, ты со своими ребятами присматривай за теми людьми, – жалобно посмотрел на Марка, – среди них девушка одна есть… совсем молодая… ей еще жить и жить… не дай Гельдману загубить ее… мы же не звери какие-то! Защити, прошу, ради меня! Обещаешь?

Марк поднял глаза, будто смотря вдаль, и твердо ответил:

– Клянусь.

Произнеся это, он и все остальные бойцы пожали Айсу руку, похлопали по плечу и заспешили к внедорожнику.

Посмотрев товарищам вслед, Айс поднял лук, вытащил из сумки набитый стрелами колчан, повесил через плечо и, забрав новенький респиратор, надел и поклялся самому себе:

– Ты главное береги ее, Марк, а с Гельдманом… С ним я еще поговорю…

* * *

До станции «Рэдкроу Парк» шел долго. Приходилось обходить валяющиеся прямо на ржавых рельсах бетонные столбы, пролазить под гнилыми промозглыми вагонами или вовсе протискиваться меж них, рискуя угодить в какую-нибудь паутину или в кровавую растительность, по-хозяйски разросшуюся прямо на пассажирских сиденьях и потолках. Но на счастье этого не произошло – вагоны практически не тронула инопланетная флора. Разве что вблизи дверей ударились в буйный рост кожистые травы, да по гнилым, местами смятым и скрученным в бараний рог поручням накрутились серпантинами кровавые сочащиеся вьюны, пытающиеся не то добраться до вожделенного солнца, не то, напротив, – уползти от него прочь. Одни наползали друг на друга, образуя причудливые наросты, другие – свисали грязно-красными тряпками, роняли на замусоренный пол кровавые слезы. Они же подпитывали и тот самый красный мох, о каком упоминал Майк, заливали пластиковые сиденья и подголовники, растекались небольшими лужицами. И все это изобилие внеземной растительности дополнялось миазмами стухшего мяса, запахами застоявшейся воды, старины и несмолкаемым, почти неслышным, но жутко зудящим звоном капель и жужжанием насекомых.

– Разрослись-то как, – по-стариковски недовольно проворчал я, при помощи ножа пробиваясь через пряди скользких вьюнов, обрызгивающих то капюшон, то лицо, то саму накидку, – джунгли какие-то тропические, блин. Хрен пролезешь! – срубил еще пучок дурно пахнущих «волос», пролез в глубь вагона с корнем вырванными сиденьями, разбросанными по всему и без того захламленному полу.

– Холодные, мать их… – убрал с лица прилипший мерзкий вьюн, – в лицо еще лезут…

Аккуратно перешагивая через поломанные сиденья, чтобы не переломать ноги, – растолкал увесистые влажные поручни и пролез дальше, волей-неволей заглядывая то в одно выбитое окно, то в другое, где видел еще два обезображенных временем поезда с вереницей из грузовых и пассажирских составов. Сразу за ними, уже не так далеко, виднелась пригородная станция с одним единственным кирпичным сооружением, будто бы нарочито торчащим из-за асфальтированной, частично осыпавшейся платформы.

– Она, не она? – высунувшись через окно, стал гадать и, прищурившись, хмыкнул, почесывая обросший недельной щетиной подбородок, – да вроде она… или нет? Блин, а Майк-то не сказал мне, какая она из себя… Да и вывесок никаких нет… – выдохнул, – ладно, пойду, там видно будет…

Сплюнув, уже приготовился вылезать наружу через окно, как вдруг в глаза бросилось мертвое тело в замаранной одежде, сидящее возле двери, заваленной обломками. В другой бы раз не обратил на эту, в общем-то, привычную картину никакого внимания, если бы не одна деталь: живот усопшего не тронут – погиб не от лап морфов. Но подойдя поближе, – открылась жуткая правда: множественные огнестрельные ранения. Люди…

– Вот уж кого бояться нужно больше, чем сероглазых, – мрачно подметил я, разглядывая мертвеца, испещренного почерневшими от крови дырами. Над ними роились мухи, время от времени залетали под рваную одежду. – Мародеры… – глянул на карманы: вывернуты – искали деньги и ценности, – и даже таким не побрезговали?.. – опустил глаза на левую руку: безымянный палец откушан кусачками – забрали обручальное кольцо, – вот же мрази…

Но этим изуверства отнюдь не исчерпывались. Бедолагу, что смотрел куда-то сквозь меня выклеванными глазами, перед тем как пристрелить, словно больную собаку, жестоко душили и истязали: шея – сплошная посиневшая гематома, а подпорченное грызунами лицо все отекло и распухло.

– Звери… – с превеликим трудом укротив спичкой вспыхнувшую ярость, процедил я и – чуть громче: – Люди же вы или кто?.. – склонил голову и успокоившимся голосом обратился к мертвецу чувствуя за собой какую-то необъяснимую вину как будто над ним издевались не мародеры, а я: – Покойся с миром…

Перекрестился перед уходом, поправил мешок и уверенным шагом направился к окну с твердыми намерениями поскорее убраться из надоедливого вагона, пропахшего падалью, как в следующий миг из дальних вагонов, что стояли неподалеку от платформы, вырвался громкий хрип.

«Ну только не это… – подумал я и бросился к погнутым дверям, – все же было спокойно… и на тебе…»

Вот только морф, объявивший всему вокруг о своем присутствии – по-видимому, все это время скрывался где-то среди составов, – доказал обратное: никакого спокойствия здесь нет и быть не может.