1971  - Евгений Щепетнов

Меня всегда удивляло – вот как можно было сделать такую машину?!

Сиденья – будто в кашу проваливаешься! А руль? Почему руль у «Волги» смотрит криво? Точнее, не руль, а рулевая колонка. Да, она смотрит куда-то вбок, и ты автоматически стараешься устроиться на сиденье так, чтобы руль был направлен к тебе, как положено. То есть чтобы рулевая колонка смотрела тебе точно в живот. Или в грудь – если ты карлик. И тогда приходится устраиваться на сиденье немного… боком.

Вначале этого не замечаешь, но в один прекрасный момент ловишь себя на том, что сидишь криво, сикось-накось, и желаешь конструкторам автомобиля всевозможных мучений и страданий, телесных и душевных. А еще вспоминаешь все те машины, которые были у тебя в другом мире: иномарки, российские – все машины, которые имели руль и не имели на подвеске и следа тавотниц, которые после каждого дождя надо наполнять литолом, иначе машинка быстро откажется ехать.

А расход?! Ну, черт подери, почему она столько жрет?! Понимаю, четыре передачи, вес полторы тонны, но все-таки! 12–16 литров по трассе – да вы не охренели?! Ладно хоть в этом времени бензин стоит копейки, а я не самый бедный в этом мире человек, а то бы взвыл!

Для 1971 года «Волга» – это как в моем 2018 году какой-нибудь новенький «Лендкрузер» либо «Гелендваген», а может, и того покруче. Особенно если «Волга» черная.

Но у меня «Волга» не черная, а бежевая, и не моя, а моей подруги Зины, врача областной психиатрической лечебницы, а ей досталась от покойного мужа, начальника областного уровня.

Я долго думал, стоит ли мне это делать. Ведь эти люди… Нет, не люди – эти твари! Кроме как тварями их назвать нельзя! Ведь эти твари пока ничего не совершили.

Тьфу! Опять не так! Они ЕЩЕ НЕ УБИЛИ! А совершать-то насовершали. Например, Сливко уже «совершает эксперименты», подвешивая в петле подростков. А Чикатило, например, пристает к мальчикам и девочкам.

Педофил – разве должен жить? Чикатило начнет убивать в 1978 году. И первой жертвой станет Лена Закотнова, которую он заманил в мазанку и там задушил. Я помню. Я все помню! Спасибо моей подруге Зине, которая раскрепостила мою память специальными упражнениями и лекарствами, с применением гипноза. Все, что я видел в своей жизни, все, что читал, – помню.

Как так может быть – не знаю и не понимаю. Психиатрия для меня – лес темный. Я всего лишь вояка, снайпер… бывший снайпер. А еще – писатель-фантаст средней руки, каким-то чудом перенесшийся в 1970 год. Вот теперь и пытаюсь здесь выжить. И не просто выжить, а хоть немного исправить то, что можно исправить. Например – уничтожить маньяков, которых потом, в будущем, долго и трудно искали правоохранительные органы.

Кстати сказать, за Лену Закотнову приговорили к расстрелу другого человека – Александра Кравченко. Нет, Кравченко не жаль – он был мразью и сидел в свое время практически за аналогичное преступление. Но это ведь не он убил Закотнову! Хотя споры о том, он убил или не он, ходили еще очень долго. И ходят – в моем 2018 году.

Зная, что могу спасти столько людей, – какое право я имею на то, чтобы устраниться, чтобы жить своей жизнью? Чтобы наслаждаться вкусной едой, спать с красивой женщиной, кататься на «Волге» и купаться в Волге? Зная, что в скором будущем подонок повесит мальчишку в петле и будет снимать на камеру, как ребенок в муках умирает, – как я могу спокойно жить? Я ведь русский мужик. Защитник. Воин.

Что бы потом ни случилось со мной – я сделаю это. И Зина меня поддерживает. Говорит, что в крайнем случае, если я попадусь, – она приложит все усилия, чтобы меня вытащить. Все-таки она психиатр с мировым именем, пусть даже и моя сожительница. Да и денег у нас хватает, а деньги и в этом времени могут решить большущие проблемы.

Поэтому, как только наступила весна, сошел снег, показалась зеленая травка, я сел в машину и отправился в Ростовскую область.