Кровь и почва - Дмитрий Старицкий Страница 35

В городском доме Тортфортов мы с Моласом аккуратно слили вино из большой бочки с двойным дном по десятилитровым бочонкам и отправили эту заполненную тару по военным госпиталям в качестве благотворительности от имени графини Илгэ Зинзельфорт. А то, черт его знает, какой хитрости тут могли быть запоры. И как оказалось соломки подстелили не зря — полезли бы сразу, получили бы архив, залитый темно-красным, почти черным вином с великолепными красящими свойствами.

Бочонки для благотворительной акции скупали мои штурмовики в разных местах города и свозили их к нам в графскую усадьбу всю вторую половину дня. Бочка оказалась очень большая. Девяносто гектолитров как-никак. Для наглядности — это будет сорок пять стандартных двухсотлитровых металлических бочек. А разливные бочонки нам натаскали в основном по десять литров, редко по двадцать.

Помогали же нам с розливом непосредственно в подвале только наши денщики. Дело-то не просто секретное, а супер-пупер тайное. На земле бы сказали «масонская конспирология»… А денщикам мы доверяли, проверенные люди. А вот остальные… Что они не знают, то их не волнует.

Долго провозились с разливом, но в итоге получили солидный приз — полные списки основного тайного общества в империи при всем их как бы разнообразии. Просто организовано все было как тривиальный коммерческий холдинг, при котором владельца контрольного пакета знал лишь очень ограниченный круг руководства филиалом или руководил подчиненным обществом полноправный адепт материнской компании. А от головной конторы ниточки тянулись еще дальше — на Солёные острова.

Молас, правда, засомневался, что списки полные, но уж больно много в них было народу — тысячи человек. Практически все из аристократии. Причем не только в самой коренной империи, но и в электоральных королевствах-герцогствах. Но, несмотря на сомнения, генерал-адъютант императора выглядел довольным котом, облопавшимся на халяву сметаной.

Архив выглядел роскошно и предназначен был для более торжественного хранения. Однако вероятно война заставила их затаиться. Единственно чего я не понимал, так это… почему выбрали в хранители столь важных бумаг столь ничтожную личность как барон Тортфорт. Азартного игрока, спустившего два состояния в довольно-таки короткое время. А может именно из-за этого и выбрали. Кто на такого подумает?

Списки подпольщики вели в пергаментных книгах, переплетенных в бархат разного цвета. Каждый цвет обозначал группу рангов в иерархии Тайного общества, устроенной по принципу пирамиды. И таких книг было больше двух десятков. В них учитывались адепты высоких градусов. Книги попроще, на хорошей бумаге и в кожаных переплетах, велись для низовых структур. Кроме этих книг вынули из бочки еще тубусы толстой кожи, в которых хранились какие-то документы (мы на ходу не стали их разбирать) и простые канцелярские укладки с документами на недвижимость, которая формально принадлежала членам тайного общества, а на деле использовалась для нужд самого общества. Ведомости взимания членских взносов и выдачи пенсий. И главное — архив внутренней бухгалтерии до начала прошлого года, включая суммы, выделенные на коррупцию имперских чиновников. Самое ценное в бухгалтерских книгах было упоминание о тематических денежных вливаниях с Солёных островов и персоналии островитян, ведущих дело с их тайными адептами в империи. (Вот нисколечко не удивлюсь, если среди них вскоре начнется эпидемия отравления мозга солями свинца).

— Вот теперь можно последовать и твоему совету, — довольно усмехнулся Молас, раскуривая трубку.

— Какому? — устало переспросил я. Я тут уже много уже каких советов ему надавал. Все не упомнишь.

— Запретить все тайные общества в стране. Теперь тайным адептам не спрятаться от карающего меча империи. Извини, все эти бумаги я забираю. Тебе они без надобности.

— Как это без надобности? — округлил я глаза. — Я должен знать кто у нас такой борзый в Реции. И отсечь их от денежных потоков. И вообще от принятия решений.

— Хорошо, — кивнул генерал, соглашаясь. — Рецкий список вы с герцогом получите. А теперь распорядись насчет простых деревянных ящиков. Вывозить будет по частям. Незаметно. Да еще надо решить куда?

— Отдельный департамент создавать будете или в управлении квартирмейстера отдел? — поинтересовался я перспективами, поднимаясь на ноги.

— Это уже как Бисер решит, — выдохнул императорский генерал-адъютант. — Сам должен понимать, Савва, тут дело высшей компетенции. Ну, ты у нас парень проверенный и доверенный. Зря болтать не будешь. Но к этой работе я тебя не привлеку, не обессудь. Больно ты грубый и резкий в решениях как понос, а тут тоньше надо. Тоньше… Всех разом как Тортфортов у вокзала не прихлопнешь.

Я только кивнул, соглашаясь, и поднялся во двор, где распорядился привезти нам десятка три пустых патронных и снарядных ящиков. По ходу присвистнув от вида солидного штабеля бочонков с вином, которые только-только начали грузить на пароконную повозку под руководством фельдфебеля.

Еще один унтер по трафарету выводил кистью на каждом бочонке, предназначенном к погрузке «Дар увечным воинам империи, страждущим в госпиталях от графини Илгэ Зинзельфорт». И сегодняшнюю дату. Ставить имя Тортфортов на такой благотворительной акции я посчитал бестактно.

«Коза, поп и баян» — усмехнулся я про себя, прикинув какой объем работ, еще предстоит нам на пару с Моласом. И ведь никому не передоверишь, несмотря на то, что устали мы уже как рабы на галерах. Я-то еще ничего, а вот Молас уже не так молод для такелажника.

В моем кабинете, точнее уже в кабинете герцога, Ремидий с удовольствием дегустировал разлитое нами вино. Початый десятилитровый бочонок стоял у стола. На столешнице выделялся стеклянный кувшин в качестве промежуточной тары. Я несколько удивился такой прыткости безногого герцога умыкнувшего бочонок с погрузки, но вспомнив, что в приемной сидят, скучая, два здоровенных драбанта, приставленных к его светлости в качестве носильщиков и прислуги за все, успокоился. Никакой магии и фантастики.