Последний переход - Всеволод Глуховцев Страница 33

Странное дело, но потом несколько лет будущий помешанный ничего такого не замечал. Разразилась война, на нейтральных Нидерландах она особо не отразилась, торговые корабли так же курсировали по своим маршрутам – разумеется, это стало потруднее, немецкие субмарины не шибко смотрели, кто враждебный, кто нейтральный, топили всех встречных-поперечных – тем не менее рейсы продолжались.

Наш матрос ходил в море все на том же «Короле Вильгельме». И помощник капитана был тот же самый, стоявший в ту ночь вахтенным начальником. Естественно, что матрос не мог заметить того, что происходило с офицером, – матросу подобные вещи замечать и неположено; тем неожиданнее для него оказалось то, что случилось опять ночью, когда оба они вновь оказались на одной вахте – только было это в Южной Атлантике: «Король Вильгельм» шел в Монтевидео.

Моряки большей частью народ немногословный, но помощник на «Короле Вильгельме» в этом смысле был прямо-таки феноменом: кроме команд и распоряжений редко какие другие слова доводилось кому-либо слышать от него. И нетрудно представить себе, как оторопел матрос, когда глубокой ночью помощник капитана подошел и заговорил.

Он был, по обыкновению, краток. «Помнишь, – сказал он, – тот случай, со светящимся облаком??» – Нуда, помню…» – пробормотал матрос. – «Так вот, это было только начало. Готовься. Потом увидишь». – «Что увидишь-то?!..»

Но помощник капитана не ответил. Он нахмурился и спросил, что известно о тех троих, кто с ними тогда был на вахте. Матрос сказал, что один – вот так, мол, и так; а о двух других ему ничего не известно, он их потерял из виду.

Помощник столь же хмуро выслушал и кивнул. Тогда матрос осмелился и переспросил: «А в чем все-таки дело?..» – «Да я и сам еще ни черта не понимаю!» – с досадой сказал помощник и ушел.

Понял он или не понял – так и осталось тайной, потому что он ушел не только от матроса, но и от всех людей. Навсегда. Ушел в сторону кормы, во тьму, стихли его шаги по палубе. И всё! Не было всплесков за бортом и вскриков никаких – просто помощник капитана канул без следа. Куда? Ну, уж на этот вопрос если кто и мог ответить, то не рядовой моряк.

Вот вскоре после этого с ним и начались причуды. Сначала возникло просто тревожное состояние, казалось, будто некто сзади следит за ним – он оглядывался. Потом «некто» стал уже явно показывать себя: в сумерках, ночью, в предрассветные часы. Из-за углов палубных надстроек, трюмов на городские улицы – выходили тени, неясные фигуры, слышались их невнятные, тихие голоса. Первое время они были осторожны: высовывались и прятались, кружили рядом, не рискуя подойти вплотную. Но с каждым днем они смелели, и от них избавиться уже не удавалось. И вот настал час, когда они вышли из своих сумеречных пространств и больше не ушли.

В таком состоянии больной и был госпитализирован. Его терпеливо выслушали. Он путано, заикаясь и впадая в беспричинную ярость, кое-как изложил свою нелегкую историю. Разумеется, диагноз – «шизофрения».

Один из врачей – молодой, еще не успевший впасть в рутину, заинтересовался рассказом пациента и решил проведать, что сталось с двумя теми самыми моряками (их имена и фамилии он выяснил). Предпринял поиски. И что же? Нашел! То есть не их самих нашел, а сведения о них. И он был потрясен этими сведениями.

Оказалось, что оба матроса в разное время безвестно исчезли с лица Земли – ушли, не оставив почти никакой памяти о себе: никакой, кроме скупых записей в документах. Из которых явствовало: один моряк пропал, будучи на борту судна, а другой на берегу… ну, собственно, этого достаточно. Прочее несущественно.

Молодой медик, взволнованный, обратился к коллегам, к начальству. Те скептически ухмыльнулись и по-дружески разъяснили, что все россказни больного – плод бредовой фантазии, основанный на действительно странном совпадении фактов. «Да, но вы же сами утверждаете, что совпадение странное!..» – так и ухватился начинающий доктор. «Ах, молодой человек! – покровительственно и умудренно улыбнулись ему. – Если бы знали, сколько еще вам предстоит встретить в вашей практике странных совпадений!..»

В общем, энтузиазм молодого доктора потух, а со временем и совсем угас. Будни засосали его. Правда, появление журналиста что-то всколыхнуло в его душе, что-то такое давнее, полузабытое… и он рассказал газетчику эту историю. Тот накропал статью, отдал редактору – там ее и забраковали. Редактор счел материал малоинтересным для читателя, отправил его в архив, где он лежал мертвой бумагой, пока к нему не подобрался цепкий, въедливый наемный интеллектуал.

Пытались ли выяснить судьбу больного, журналиста, врача?.. Да, пытались. Но линии всех этих судеб оборвались во Вторую мировую войну, а точнее, в тот черный для Нидерландов майский день 1940 года, когда город Роттердам был полностью разрушен армадами люфтваффе маршала Геринга Вот и всё.

2. Этот случай несколько более ранний, а именно: датируется он 1884-м годом. Тогда немецкий ученый Карл Штейнер снарядил экспедицию для исследования бассейна Амазонки: территории Бразилии, Венесуэлы… а впрочем, там, в этих джунглях, никакой черт не разберет, где кончается Бразилия и где начинается Венесуэла.

Да это и неважно. Экспедиция отправилась: шестеро ученых пятеро без роду без племени «белых» бразильцев, нанятых за очень приличные деньги в качестве военной силы, и с десятка полтора индейцев – эти были взяты в качестве силы рабочей.

Поначалу все шло очень хорошо. Они стартовали из бразильского города Куйяба и двинулись на север, к Амазонке, сперва пешим ходом, а затем на лодках по реке Шингу.

Экспедиция одолела сколько-то десятков миль, а потом стала – и ни с места. Причина? Индейцы отказались идти дальше. Они пугливо бормотали что-то на своем тарабарском наречии, показывали пальцами, качали головами. Исследователи бились, бились с ними, так и эдак, но ничего не добились.

Бразильцы же с ухмылкой смотрели, как заморские гости нянчатся с «тараканами» (так они называли аборигенов), после чего попросили разрешения самим потолковать с ними.

Но они же не понимают по-португальски, наивно сказали ученые…

У нас поймут, пообещали бразильцы.

Ну, хорошо, давайте… – согласились немцы.

Те и дали. Схватили двух индейцев, привязали к дереву и стали бить их смертным боем. При этом сообщили, что убьют обоих, а потом и всех остальных, если не скажут, в чем тут дело.

Ученые пришли в ужас от такого варварства, поднялся шум. Однако метод обучения португальскому языку оказался поразительно действенным: обучаемые моментально заговорили, и все выяснилось.

Тем не менее просвещенные европейцы долго еще возмущались, упрекали бразильцев в жестокости, а те искренне недоумевали и оправдывались. Да что вы?! – говорили они. У нас и в мыслях не было убивать их, да и вообще что-то плохое им сделать. Просто это уж такие люди, они по-другому не понимают. Язычники! А так – ничего мы им плохого не хотим, живут себе, как собаки, ну и пусть живут…

Ладно, уж что есть, то есть. Ну а что все-таки они говорят?