Шаг за рубеж - Ксен Крас Страница 33

Уже спустя несколько часов Вайткроу пожалел о пристрастии к интересным блюдам. Кушанье и последующее плавание произвели на него столь сильное впечатление, что до самой Счастливой бухты правитель, кроме лица лекаря и постоянного приема отваров, почти ничего не помнил. Он не обращал внимания на работу спутников, на состояние подданных, на время дня и ночи, на людей, которые ходили мимо него. Ему казалось, что он умирает. Но если во время штормов это было временным явлением, то в этот раз чувство обреченности не отпускало его вместе с тошнотой и ознобом, и южанин твердо знал, что ему не спастись. Чудодейственные знахарские травки не помогали, они не излечивали, а лишь на время приносили облегчение.

– Что же, лорд, доставили вас. Дык не простой, а в целости, как грится, и сохранности, не пообтрепанного, значит, и ни разу не искупавшегося. Молодцы мы!

Эти слова оказались куда более лечебными, чем все отвары, которые заливали в южанина на корабле. Очень быстро для своего состояния Вайткроу убрался с отвратительного транспортного средства и, позабыв обо всех правилах приличия, лег на деревянный настил причала. Мужчина с трудом сдерживался, чтобы не заплакать от радости и не начать целовать грязные доски. Не только возможные занозы останавливали его, но и то, что подобную измену Фейг вряд ли простит.

– Эй, лорд благородный, нам бы накинуть сверху, мы ж не зря аккуратны были, лекаря на борт взяли. Да и стоять нам сколько еще здесь…

– Лайтор ничего не говорил про доплату. – Вихт продолжал лежать. Его тело, по-прежнему находящееся под впечатлением от плавания, плохо слушалось. Лишь когда подданные стали поднимать его, уговаривать позаботиться о себе и интересоваться его здоровьем, лорд принял вертикальное положение. В животе переливалась смесь лекарственного отвара с вином.

– Дык Лайтор-то и не знает, как мы доставляли-то вас. А мы – молодцы.

– Когда все закончится, я подумаю о том, чтобы отблагодарить вас сверх уплаченного.

– Дык нам бы сейчас. На кой потом-то? Мы потом уберемся. Опять в дела всякие по уши нырнем… Мы в Счастливой бухте уж не первый раз, все здесь знаем. И привычные места имеются. Мы бы по гостям походили б, поговорили б, женщинам подарки б подарили… Да и детишек надо бы навестить.

– Детишек? – Вихт не знал, как скоро увидит своего первенца. Он осознавал, что начинает реагировать крайне неправильно на упоминание детей и позволять вить из себя веревки нельзя. Осознавал, но противиться не мог. В перерывах, когда ему становилось лучше, он рассказывал морякам о том, насколько он счастлив, и о скором отцовстве. Быть может, нечестные люди решили воспользоваться его чувствами?

– Конечно, милорд, детишек. У нас их много, дык у каждого из нас! Голодают они, матери о них совсем не заботятся, а с нами им рано ж еще: куда мне на корабле деть ребятенка малого? Чегой он делать-то будет? А ежели сунется не туда или через борт кувыркнется – и поминай как звали? Вот пока подрастет, с мамкой-то и пусть сидит. Потом держаться за юбку быстро отучу! А я приду, накормлю, отмою, монет отсыплю мамке-то, да в трактирах, чтобы подкармливали его. А как же бросить кровинку свою?

Вихт смотрел на моряков и видел грустные глаза. Мужчины не производили впечатления хороших отцов и семьянинов, во время всего пути обсуждали женщин, оружие, способы заработка, хвастались шрамами и увечьями и кидали кости, а теперь показались совсем другими людьми. Вероятно, пустые разговоры были их способом забыться.

– Я решу это с Лайтором, когда он прибудет, – пообещал Вихт. Может, и впрямь стоит помогать морякам получше? В конце концов, их же отпрыски после и явятся занять место родителей, а значит, и продолжать дело.

– Ох, да когда же то будет? Деткам-то и сейчас кушать охота… Благородный лорд, а если вас и впрямь убьют? Нет, мы только счастливы будем, ежели вы вернетесь к нам живым, и молиться будем за ваше благополучие всем Богам. Я всенепременно буду…

– И я! – поддержали товарищи своего главаря.

– И я, благороднейший лорд, и я!

– Ох, да я с корабля сразу же к алтарям отправлюсь, попрошу у Богов удачи для вас! – Один из друзей Лайтора был столь эмоциональным, что даже стащил с головы тряпичную шапку и бросил ее перед собой. – Раньше, чем к детяткам наведаюсь!

– Вы нам полюбились за путь, благороднейший и добрейший из лордов, ох и переживали мы за вас… – Капитан покачал головой: – Но ведь ежели вы помрете, никто обещания-то не исполнит. А Лайтор – лис хитрый, чтоб у меня рука отсохла, если не так это! – не даст сверху нам ни медяка!

А ведь и правда, у морских путешественников не было ни единой причины верить Вихту и ждать его. Они беспокоились о семьях и верно подметили, что Вайткроу может и не пережить встречи с регентом. Их трогательная забота, которую они вовсе и не обязаны проявлять, и желание молиться за его успех произвели впечатление. Лорд подумал лишь о том, что Рирз бы не одобрил его мягкости и заставил обдумывать, насколько достойны доверия эти люди. Да, они были друзьями Лайтора, если это слово в данном случае уместно, и вполне могли быть такими же хитрыми и изворотливыми, охочими до наживы. Но они держались скромнее и не хамили, а только просили о помощи.

Южанин, который был слишком счастлив стоять на твердой земле, поддался на уговоры моряков. Он вручил по несколько серебряных, а когда на него продолжали глядеть, как голодные псы, то добавил и золота. После, когда мужи рассыпали благодарности и клялись в верности, Вихт не мог перестать улыбаться, он почувствовал себя лучше, настоящим героем, рыцарем, который спасает бедняков, и добавил еще несколько монет на команду.

Лишь покинув спутников, которые тут же устремились в сторону многочисленных деревянных построек, нелепо разбросанных и перетекающих от одного этажа до двух, а в паре мест и до трех, Вайткроу задумался, все ли правильно он сделал. По дороге до Санфелла, пока южанин с сопровождением покупал лошадей, добирался до города с одной остановкой в таверне и двумя в деревнях, пока он проезжал леса, поля, ехал по берегу вдоль моря и пересекал каналы, он убеждал себя, что поступил достойно, проявив сострадание. Но сомнения, подобно отвратительному скользкому змею, поселились в его душе и то и дело начинали шевелиться. Возможно, Рирз слишком часто твердил, что нельзя верить всякому слову, тем более в чужих владениях.

Прекрасный Санфелл, который окружало пять стен, а внешний город тянулся еще на сотни шагов за последней из них, поражал. У южного правителя перехватило дыхание, когда он разглядывал, как защитные сооружения, башенки, крыши домов, храмов, многочисленных кузен, таверн и кожевен ярусами возвышаются друг над другом, от внешней части города с постепенным ростом уровня земли. В основном замки строились на холмах или иных возвышенностях, бывало, что насыпи приходилось создавать самостоятельно. Порой подъем происходил резко, как в Кнайфхелле, и это нередко доставляло проблемы с доставкой обозов, лошади быстро уставали таскать тяжелые телеги по некоторым особо крутым тропам. В Синем городе дела обстояли иначе, он уходил вверх аккуратнее, медленнее, растянутее… На самом верху стоял замок – его было хорошо видно, – величественный, с развевающимися знаменами Старскаев. Казалось, что он совсем недалеко, но даже изобретенные под предводительством Рирза пришедшими на юг мудрецами орудия не смогли бы пробить последнюю внутреннюю стену величественной крепости – снаряды бы не долетели.