Шаг за рубеж - Ксен Крас Страница 32

Во время плавания времени ни на какие волнения попросту не хватало. Как бы Вихт ни желал предаться панике и раз за разом прокручивать в голове предстоящий разговор, он не мог найти на это сил. Мужчина не очень хорошо переносил морскую качку, хотя раньше считал, что достаточно вынослив. Очередное плавание переубедило его; не в лучшую сторону сказалось и то, что южный лорд не слишком доверял торговцам и надежности их кораблей. Все то время, пока судно огибало северные земли и часть владений Дримленсов, запомнилось Вихту как один сплошной кошмар, не прерывающийся ни на минуту.

Дважды он был готов распрощаться с жизнью, когда ветер разыгрывался не на шутку. В те дни лорд Вайткроу представлял себе, как падает в ледяную воду, как его ноги и руки перестают слушаться и как он замерзает, покрываясь инеем, а после тонет, подобно тяжелому камню опускаясь все глубже и глубже. Вихт представлял, что хищные рыбы и невероятные существа, вроде Амфи, находят его и начинают играть с утопцем, понемногу продвигаясь в сторону юга. И вот, наигравшись, они бросают тело южанина, и его прибивает к берегу, где в куске погрызенной плоти узнают лорда. Его доставляют в Фридомхелл, и милая Фейг склоняется над возлюбленным мужем, а у нее на руках кричит новорожденный сын. Леди рыдает, рыдают и кузены, и кузина Вихта, захлебывается слезами Леона, а после падает без чувств. Подданные и вассалы являются проститься с ним, а после к телу подходит Рирз. Друг рассказывает, как ему жаль, и звучат грустные слова о том, что Вихт даже не успел подержать на руках своего наследника…

Фантазия у лорда Вайткроу была неплохой, он ярко представлял каждую из сцен и считал, что его душевные переживания никак не отражаются на изможденной плаванием внешности. Но лорд ошибался. Лицо, на котором застыло, скорее всего, выражение неописуемого страха, пробудило в некоторых моряках жалость, и те напоили южанина какими-то травами. Ему немного полегчало, но вид мертвеца никак не желал покидать его головы.

Когда шторм настиг корабль второй раз, картина прощания с телом погибшего Вайткроу была еще более красочной, и Фейг держала на руках уже двух детей, почему-то разного возраста, а Рирз говорил в совершенно несвойственной ему манере, переплюнув красноречием самого Вайткроу. Сын Рогора Холдбиста падал на колени, взывал к Богам, прося их воскресить друга, и торжественно клялся не бросать леди Вайткроу и отпрысков погибшего. Где-то в стороне ревел Райан Форест, а мертвенно-бледная Леона едва стояла на ногах…

Неизвестно, что пришло бы в голову уставшего и перепуганного правителя в последующие разы, но корабль минул опасный участок пути, ветра успокоились и, хоть и продолжали пронизывать до костей, уже не пытались пустить судно на дно.

Спустя половину цикла после предсмертного видения Вайткроу утихомирился и перестал готовиться к битве за жизнь, а погода заметно улучшилась, и чем дальше корабль отплывал от северной части земель Дримленсов, тем лучше она становилась. Еще один шторм застал путников позже, близ столицы западных правителей, но вместо того, чтобы вновь бороться со стихией, капитан повелел зайти в порт и заодно пополнить припасы. Вихт был счастлив, так как сошел с корабля и сумел отдохнуть в хорошей таверне, пока команда пережидала ненастье. Золотые монеты в кошеле позволили лорду выкупить все покои, чтобы более никто не посмел потревожить его.

Большую часть времени мужчина спал или просто лежал, наслаждаясь отсутствием качки. Лишь ко второму дню он заменил легкие завтрак и обед на плотный прием пищи, так же неплохо отужинал и вместил в себя завтрак из нескольких видов рыбы, фаршированной грибами, орехами и травами, залитой перетертыми и смешанными с медом красными кисло-сладкими ягодами. Они росли на западе как сорняк, а на юге высыхали в считаные циклы, сколько бы раз их ни пытались развести.

Местные называли их кислоцветами, потому как во время цветения лепестки становились очень кислыми и вяжущими, но, если их опустить в кипяток и добавить немного меда, получался превосходный и ароматный напиток. Подданные говорили, что остывшими пропаренными и размягченными листьями подкармливают овец, чтобы шерсть была лучше. Возможно, именно из-за отсутствия растения овцы никак не желали множиться и как положено обрастать на землях Вайткроу.

Цветы кислоцвета ценились не меньше, чем ягоды и листья, и их часто варили с медом, небольшим количеством вина и пучками душистых трав, а затем добавляли стебли пряного болотного корня, после чего варево разливали в специальные деревянные формы и сушили на солнце. Смесь быстро загустевала и за несколько дней превращалась в твердое лакомство, особенно любимое детьми. Оно могло храниться в прохладных местах очень долго, а если было нужно, его вновь бросали в котел, добавляли немного воды или вина, чтобы ничего не подгорело, и снова получали густой напиток. Жаль, на юге не было ни самих пышных кустов, ни большинства того, что из них делали.

Вайткроу не отличался отменным аппетитом, напротив, в детстве его долго считали болезненным и чрезмерно худым; с тех самых пор, как лорда начали откармливать няньки, он испытывал некоторую тревожность на пирах. Вихт опасался вернуться в прошлое и снова страдать от болей в животе, когда многочисленные дамы, не слушающие лекаря и уверенные в том, что следует делать, во главе с матушкой насильно впихивали еду в рот наследнику. Однако никакие пытки не сумели отбить у него любовь к прекрасному и вкусным лакомствам, и никакие преграды не переубедили Вайткроу интересоваться необычными вещами. Он с ранних лет прослыл любителем пробовать самые непривычные или считающиеся традиционными только в одной части Ферстленда напитки и блюда и с удовольствием, как и его отец, зазывал во Фридомхелл поваров – знатоков кухонь. Более всего он ценил тех, которые успели поработать на кого-то из лордов Великих Династий или хотя бы Ветвей, чьи владения стояли далеко от замка южанина.

С утра же, наевшись блюд со знаменитым кислоцветом, Вихт совершенно не ожидал приглашения капитана продолжить путь. Пока погода позволяла, следовало поскорее вернуться в море, чтобы компенсировать простой. Заставлять ждать регента и короля – не лучшая затея, тем более в столь непростой жизненный период.