Перворожденный - Стивен Бакстер Страница 32

Алексей ответил:

— Остальные вездеходы сейчас все на трассах. Население Марса все еще слишком маленькое, слишком скудно экипированное. Вряд ли здесь подходящее место для гонок. Кроме того, вряд ли Астропол и другие агентства имеют на полярных базах свои средства слежения. — Байсеза уже знала, что Астропол — это объединение земных полицейских агентств, подготовленных для внеземных операций. — Конечно, они могут броситься вслед за нами, — продолжал Алексей. — Но для этого должно случиться нечто экстраординарное. Вряд ли они захотят.

Вездеход сделал несколько поворотов и взял курс на север.

Байсеза и Майра сели у окна и смотрели, как меняется марсианский ландшафт. Время было около полудня, и солнце находилось от них к югу. Тень вездехода бежала перед ними.

Купола Лоуэлла скоро исчезли за горизонтом, который казался близким и размытым из-за огромного столба пыли, поднятого вездеходом. Сперва дорога была покрыта металлом, затем стала всего лишь плотно утрамбованной грязью, шрамом, утонувшим в глубокой пыли, а затем, довольно скоро, слабо обозначалась всего лишь колеей среди равнины. Вдалеке от базы не было заметно никаких следов человеческой деятельности — кроме, разве что, странной погодной станции и этой бесконечной ведущей на север грунтовой дороги. Древнее наводнение оставило на всем свой отпечаток: среди равнины возвышались крошечные скальные островки, везде были разбросаны огромные валуны. Но следы эти уже стирались: поверхность скал успела обветриться, а их склоны были покрыты густым слоем пыли.

Однообразие ландшафта утомляло, и Майра скоро присоединилась к Алексею и Пауле, которые занимали время тем, что играли в экзотическую форму покера.

Вездеход мягко скользил по Марсу. Байсеза сидела возле телескопического окна в одиночестве и, не отрываясь, смотрела на пейзаж. Солнце совершало свой путь по небу, и по мере его движения Марс начал оказывать на Байсезу какое-то колдовское действие. Он был слишком похож на Землю, многие детали пейзажа напоминали земные: земля внизу, небо наверху, посередине пыль и рассыпанные повсюду камни. Однако горизонт был слишком близким, солнце слишком маленьким, слишком бледным. Где-то в глубине души Байсезу сверлила мысль: разве мир может быть таким?

И именно в таком состоянии околдованности она увидела арку.

Вездеход так никогда к ней и не приблизился. Она маячила над горизонтом, высокая, невероятно изящная. Байсеза была уверена, что такого громадного сооружения на Земле невозможно было построить, что эта конструкция была сугубо марсианской.

День постепенно угасал. Закат был долгим и необыкновенно красивым: лучи всех спектральных цветов постепенно бледнели и провожали маленькое солнышко за горизонт. Ночь не принесла с собой ничего, кроме разочарования: россыпь звезд на небе была не слишком впечатляющей: очевидно, в воздухе висело слишком много пыли. Байсеза поискала среди звезд Землю, но не нашла: либо она находилась вне поля зрения, либо ее просто невозможно было узнать.

Паула принесла ей ужин: обжигающе горячие макароны с грибами и зелеными бобами и кружку кофе, прикрытую крышкой. Потом стала что-то высматривать на небе, сквозь ветровое стекло.

— На что вы там смотрите? — спросила Байсеза.

— На северный полюс мира, люди часто спрашивают.

— Вы имеете в виду, такие же туристы, как я?

Паула ничуть не смутилась.

— На Марсе нет такой яркой Полярной звезды, как на Земле. Но, посмотрите, вот созвездие Лебедя, видите? Самая яркая его звезда — Денеб, альфа Лебедя. Теперь проведите линию вдоль хребта Лебедя, минуя Денеб, и вы увидите полюс мира приблизительно на полпути между Денебом и следующим ярким созвездием, Цефеем.

— Спасибо, — поблагодарила Байсеза. — Но здесь везде столько пыли, что видимость совсем не так хороша, как можно было бы ожидать.

— Да, климатологи называют Марс музеем пыли, — усмехнулась Паула. — В этом смысле он не похож на Землю. У нас нет дождей, которые бы эту пыль смывали, нет и процессов осаждения, которые бы ее сжимали и превращали в камни. Так что ей остается только висеть в воздухе.

Марс — что-то вроде снежка, подумала Байсеза, а вслух сказала:

— Я видела арку.

— Да-да, — закивала Паула. — Ее воздвигли китайцы. Они ставят подобные монументы везде, где гибнут их соотечественники.

Значит, это сооружение является мемориалом тем сотням китайцев, которые погибли на Марсе в день солнечной бури.

Байсеза рискнула спросить.

— Паула, меня немного удивило, что вы отправились в путь вместе с нами.

— Удивило?

— И то, что вы связаны с секретным бизнесом на марсианском полюсе. Алексей — да, на него это очень похоже…

— Он несколько скрытный, не так ли?

Они обе расхохотались. Байсеза сказала:

— Но вы, кажется… как бы это сказать…

— Конформист? — помогла ей Паула. Дежурная улыбка стюардессы ни на минуту не сходила с ее лица. — Я ничуть не возражаю, если меня видят такой. В сущности, это, может быть, правда.

— Наверно, поэтому вы так хорошо справляетесь со своей работой?

Паула ответила без капли обиды:

— Я просто рождена для этой работы. Моя мать — человек из команды «Авроры», которого все еще очень хорошо помнят и здесь, и на Земле. Ну, после Боба Пакстона, конечно.

— И поэтому с вами с удовольствием общаются?

— Да. Это вроде как увечье. Но почему бы не превратить его в свой плюс?

— Понятно. Но такая причина вряд ли могла заставить вас тащиться вместе с нами на самый полюс. — Байсеза сделала паузу. — Скорей всего, вы восхищаетесь своей матерью, не так ли?

Паула пожала плечами.

— Я никогда ее не видела. Но как можно ею не восхищаться? Боб Пакстон приехал на Марс и вроде как его завоевал, а затем снова вернулся домой. А моя мать любила Марс. Это видно из ее путевых журналов. Боб Пакстон — герой на Земле. А моя мать стала героиней здесь, на Марсе. Наша первая героиня, можно сказать. — Улыбка стюардессы снова засияла на ее лице. — Хотите еще макарон?

В смутной марсианской ночи, в тепле салона, Байсеза заснула прямо в кресле.

Она проснулась от того, что ее трясли за плечо. Пока она спала, кто-то прикрыл ее одеялом.

Майра сидела рядом с ней и глядела в окно, на занимающийся рассвет. Пейзаж за стеклами вездехода несколько изменился: теперь они проезжали сквозь дюны, некоторые были высотой метров в десять. Замерзшие волны, отстоящие друг от друга на километр или два. Во впадинах между ними виднелось что-то вроде изморози.

— Надо же, я проспала целую ночь!

— Как ты себя чувствуешь?

Байсеза пошевелилась.

— Немного скованно. Но, кажется, при такой гравитации можно с успехом выспаться даже на стуле. Надо пойти умыться.