Авантюристка поневоле. Баронесса - Леди Эм Страница 30

— Не помню сего прискорбного факта, — так мгновенно возразил Аристид, что никаких сомнений не осталось даже у меня — всё он прекрасно помнит и знает, но не хочет говорить.

— Как же? А ещё я припоминаю, что однажды оказал тебе содействие, помогая в расследовании пропажи партии магических кристаллов…

— Не работаю я в управлении сыска теперь, — недовольно буркнул Аристид, — и мало ли какие дела мне удалось распутать, но карьерная лестница нынче доступна только именитым и благородным.

— Мне кажется, он не хочет нам помогать.

— Сегодня вы на редкость проницательны, Ксанелия, — улыбнулся граф, отчего-то снимая сюртук и закатывая рукава рубашки. Чувствую, в воздухе запахло одним из самых древних методов разрешения спорных вопросов — мордобитием. Я же отвернулась, сделав вид, что назревающий мужской способ разрешения спорных вопросов меня не интересует, и прошлась по комнате, нечаянно задев носком туфли стоящий на полу пузатый глиняный горшок. Он покосился и упал на бок, рассыпая на пол содержимое.

— Дориан, — подозвала я графа, — мне кажется, необязательно прикладывать физическую силу. Посмотрите сюда.

Граф обернулся и, рассмотрев рассыпавшиеся на пол прессованные в кубики сушеные листья, недоуменно нахмурился.

— И что с того?

— Как думаете, скоро ли опьянеет ваш приятель, если его как следует накачать спиртным и наркотиком, применив парочку ослабляющих организм заклинаний?

На лице Дориана заиграла довольная улыбка, он обернулся к приятелю и прежде чем тот успел среагировать, кинул в него обездвиживающим заклинанием, связав Аристида для пущей надежности призрачной веревкой, мгновенно опутавшей его тело.

— Напоить как следует, а потом — протрезвить, — протянул Дориан, довольно потирая руки, — затем снова напоить и вновь протрезвить!..

— О нет, — от испуга лицо Аристида пошло бледными пятнами, — только не это…

— О да, — возразила я, — видите ли, любезный, у нас совершенно нет времени для того, чтобы упрашивать вас выдать нам нужную информацию, и мы пойдём на самые крайние меры, если того потребует ситуация.

— А если ты будешь так любезен, то я, так уж и быть, прощу тебе часть долга, скажем… в четыреста золотых?

— Пятьсот, — облизнув губы, возразил Аристид.

— Соглашайся на двести, — посоветовала ему я, — нет ничего хуже разъяренной девицы, которая вместо того, чтобы заниматься подготовкой к свадьбе, вынуждена тратить своё время на упирающегося осла, не способного разглядеть собственной выгоды!

Аристид немного замялся, повел из стороны в сторону головой, тщетно пытаясь освободиться из захвата, и обреченно выдохнул:

— Ладно, я согласен…

— Совсем другое дело, — радостно воскликнул Дориан и снял с приятеля заклинание, принявшись вытягивать из него нужную информацию. Оставалось только надеяться, что время было потрачено не зря, и весь тот ворох фактов, что выдал Аристид, мог нам помочь.

— На этом всё, — развёл руками приятель, — я же больше не служу в управлении, потому ничем посодействовать не смогу.

— Можешь, — усмехнулся граф, — устрой мне встречу с этим… работничком, думаю, у него найдётся что мне рассказать.

— Э, нет… Я больше не связываюсь с тёмными делишками. Мне хватило того пинка под зад, которым меня выпнули из управления. Хочешь, чтобы меня теперь отправили за решётку в качестве пособника в незаконном расследовании?

— Хотел простить тебе часть долга… Существенную часть. И не подавать на тебя жалобу в соответствующее заведение, — разочарованно вздохнул Дориан и, отряхнув невидимые пылинки с брюк, развернулся в сторону выхода.

— Постой, — мгновенно засуетился Аристид, — сам понимаешь, я на мели… Платить тебе нечем…

Ага, как же, фыркнула я. У подобных ему никогда не водится денег на выплату долгов, зато на выпивку с наркотиками всегда находится с лихвой. Но судя по взбудораженному виду Аристида отправляться в долговую тюрьму ему не хотелось. Потрясающее заведение! Можно было пожаловаться на должника, и его немедленно загребали в свои руки чиновники и стража. Толку от этого было мало с практической точки зрения — как правило, расплачиваться должникам в большинстве случаев действительно было нечем, зато подавший жалобу мог надеяться на моральное удовлетворение: должников немедленно осуждали и принуждали к общественным работам на срок, соответствующий размеру долга. Работа была грязная и тяжелая, а сроки наказания — немалыми.

— Я попытаюсь договориться… Сегодня же. Куда весточку прислать?