Ричард Длинные Руки. Удар в спину - Гай Юлий Орловский Страница 3

– Это не преступление, – сказал я, – может быть, шлет поздравления с днем рождения или свадьбой. Карать будем за действия, мы же местами демократы, а на остриях своих рыцарских копий принесли мир и гуманизм. Сэр Рокгаллер?

Рокгаллер начал было вынимать грузное тело из тесного для него кресла, но Альбрехт придержал за плечо, Рокгаллер послушно опустился и ответил уже сидя:

– Все спокойно, ваше величество!.. Я поначалу даже спать не мог, все старался понять, чего все такие. Заговоры выискивал, ко всему присматривался…

– И как?

– Все спокойно, – повторил он с ноткой удивления. – Похоже, им без разницы, кто император. А все мы, что обидно, вроде труппы бродячих актеров, что дает представление. Дескать, повеселили благородную публику своей одеждой и манерами и уйдем дальше…

– Очень точное определение, – сказал я. – Спасибо, сэр Рокгаллер! Сэр Норберт, что насчет безопасности нашей империи?

Норберт, что не успел сесть, повернулся ко мне, прямой, как рыцарское копье, сухой и костистый, даже с виду твердый, как ствол матерого дуба, взглянул сурово и прямо.

– Ваше величество, – ответил он бесстрастным голосом, – тревожных новостей нет, хотя, конечно, кто знает, что на дальних рубежах. Но я послал с вашего разрешения на все кордоны наших людей. А что касается маркизы…

– Да, слушаю.

– Вокруг нее вьется много народу, – сообщил он, – а теперь, когда у нее такое положение, будет еще больше, но все… безобидные. Светские хлыщи. Такие даже шнурки себе сами завязать не смогут, могут быть опасны только своей непроходимой дуростью и наглостью. Вообще-то можно от них изолировать…

Я покачал головой:

– Не нужно. Пусть все идет, как и прежде.

Дверь приоткрылась, вполглаза заглянул Хрурт:

– Ваше величество!.. Маркиза…

– Впустить! – велел я.

Он открыл дверь шире и ждал, наконец раздался далекий стук каблучков. В кабинет влетела Жанна-Антуанетта, с раскрасневшимся лицом и заплаканными глазами, в руке сиротливо трепещет клочок бумаги.

Бобик поднял голову, посмотрел на нее мрачно, но бумага не кусок мяса, и он уронил голову на лапы и кончики моих сапог.

– Ваше величество…

Я в нетерпении выхватил из ее руки обычный листок бумаги с криво нацарапанным буквами, всего две фразы: «Маркиз умрет, если не будете выполнять наши условия. Первое и единственное требование: герцогство Клауренское должно получить автономию».

Альбрехт принял из моих рук листок, прочел про себя, затем уже ясным и четким голосом повторил все вслух.

Рокгаллер и Келляве молчали, Альбрехт взглянул поверх послания на меня:

– Ваше величество?

Я кивнул на застывшую в ожидании Жанну-Антуанетту.

– Маркизе неинтересны детали мужских разговоров, принц… то есть герцог, проследите, чтобы отдохнула, но отведите вон в ту комнату, там что-то вроде зимнего сада.

– Может, – предложил Альбрехт ядовито, – сразу в спальню? Уже почти ночь… Утешите плачущую женщину.

– Нет, – отрезал я, – у меня здоровые мужские вкусы, предпочитаю утешать веселых и хихикающих. Желательно дурочек.

Альбрехт галантно подал руку маркизе. Она чуть коснулась кончиками пальцев его руки и, одарив меня негодующим взглядом, отправилась с ним в что-то вроде зимнего сада, хотя, как думаю, здесь зимы не бывает.

– Кое-что проясняется, – сказал я, когда за ними захлопнулась дверь.

Теперь уже Рокгаллер задвигался, спросил с подозрением:

– А… что?

– К сожалению, – ответил я, – противник не требует ни мешки с золотом, ни бриллианты, ни даже место на троне в каком-либо королевстве. Это говорило бы о недалеком уме и скромных амбициях… Но требование автономии какому-то герцогству… гм… это уже серьезнее.

Альбрехт вернулся такой же строгий и серьезный, садиться не стал, прошелся вдоль стола и остановился за широкой спиной тучного Рокгаллера.

Келляве бросил на него косой взгляд.

– Да что там, – проворчал он, – за герцогство такое особенное? И где оно?.. Их тут как муравьиных куч в старом лесу.

– Пошлем проверим, – пообещал я. – Но дело не в особенности, а в том, что подталкивают к неким действиям, что за рамками обычного шантажа. Это интересно и… тревожно.

Альбрехт сказал серьезным голосом:

– Требование может оказаться ложным ходом. Да-да, чтобы отвлечь наше внимание.

Рокгаллер сказал с сомнением:

– Если срочно пошлем свою армию, чтобы не допустить вольностей, то засветимся, как любит говорить наше общее величество?

Я взглянул на скромно молчащего Карла-Антона.

– Карл… А вы что притихли? Вы единственный, кто хоть что-то может сказать об этом письме!.. Если о вас забыли, напомните сами! У нас тут без церемоний, мы не на параде.

Альбрехт без всякого выражения на лице протянул ему листок. Карл-Антон опустил его на стол, прикрыл ладонью и устремил взгляд в далекую стену с портретами прежних императоров.

Мы терпеливо ждали и даже не двигались, дабы не нарушить сосредоточение мага, наконец Карл-Антон вздохнул, взял листок и переложил на стол поближе ко мне.

В глазах чародея я уловил глубокое сочувствие.

– Ничего, – сказал он. – Кроме следов маркизы и герцога Альбрехта, абсолютно ничего. А это значит, очень умелые люди сняли их целиком и полностью.

– А что, – спросил я, – были?

Он кивнул:

– Всегда остаются. Дайте мне любое письмо из тех, что поступают вам от придворных, я скажу от мужчины или женщины, как выглядят и где живут, а также в каком здравии, какие у них привычки, пристрастия, что предпочитают на завтрак, а что на ужин… Да и многое чего еще!. А если я их видел при дворе или вообще где-то, назову имена и титулы.

– Значит, – пробормотал я, – все-таки что-то о противнике узнали. Среди них есть маги. И нехилые, верно?

– Сильные, – подтвердил он. – Так чисто убрать очень нелегко. Заклятие должно быть в самом письме, пока его нес посланец, чтобы убрать и его следы, а затем исчезнуть, потому что по заклятию тоже можно узнать многое… А у нас абсолютно чистое письмо.

– А по чернилам? – спросил я.

– Черника с сажей, – ответил он. – Как и везде, или сажа в масле.

Я сказал медленно:

– Но черника местная отличается по составу от черники, что растет в соседнем королевстве. Даже от той, что на той стороне реки.

Он посмотрел на меня с уважением.

– Правда? Хотя да, там же другая земля. Где-то суглинок, где-то подзол… Да и вообще черника, что выросла на том месте, где сгнил дуб, хоть на чуть-чуть должна отличаться от той, что выросла на месте сгнившего вяза… Я над таким не задумывался, но вы, ваше величество, откуда такое знаете?