Воители безмолвия - Пьер Бордаж Страница 29

Они пробежали две трети проулка, когда нищий обернулся и увидел серый угрожающий силуэт метрах в ста позади.

– Заклинаю вас, еще одно усилие! Мы почти добрались! Маранас выпрямился и попытался ускорить бег. Он уже не чувствовал затекших мышц. Убийца, в чьей руке блестело кривое лезвие, быстро сокращал расстояние. Они почти ощущали затылком его горячее дыхание, когда оказались на площади, залитой рыжим светом. До спасения было несколько шагов.

– Бросьте меня… Бегите… – прошептал прудж.

Вдруг из врат вылетела гурьба полуголых ребятишек. Они рассыпались по эспланаде, словно затевая игру. Со смехом и криком отделили преследователя, которому пришлось замедлить шаг, от его добычи. Вверх взлетело облако пыли, разросшееся со скоростью торнадо, затянув площадь желтым плотным туманом, в котором нельзя было ничего различить. Пыль не только слепила: она раздражала глаза и ноздри, словно содержала ядовитое, сернистое вещество. Было немыслимо, чтобы горстка мальчишек за мгновение создала такое непрозрачное облако!

Вращающиеся частички проникли в глазные и носовые отверстия маски наемника, которому показалось, что в его глаза и горло вонзились тысячи шипов. Он попытался сделать еще несколько шагов в этом непроницаемом и непригодном для дыхания тумане, но глаза горели так нестерпимо, что он застыл на месте. Он выронил кинжал, присел на корточки и закрыл отверстия маски ладонями. Через несколько мгновений, когда ощутил, что дышать стало легче, он осторожно их убрал. Пыль оседала, убирая охряную завесу и открывая стену, монументальные врата и эспланаду. Его добыча и мальчишки буквально растворились в воздухе.

– Где этот грязный прудж? Что произошло? – послышался вопль за его спиной.

Наемник подобрал кинжал, обернулся и сквозь припушенные пылью ресницы разглядел собратьев по оружию, которые, в свою очередь, выкатились на эспланаду.

– Ему помог нищий. Я уже догонял их, когда появились мальчишки и подняли дьявольскую пыль!

Человек в черном комбинезоне и маске отделился от группы и приблизился к наемнику, по-прежнему сидевшему на корточках.

– Скаит-чтец посоветовал нам не допускать провала! Провал равнозначен предательству!

– Он, быть может, и читает в мозгу людей, но за ними бегает не он! Прудж укрылся там, – сказал наемник, показав на монументальные врата. – Он сильно ранен и вряд ли далеко уйдет. Надо лишь идти по его следам.

– Нам не следовало вступать в действие так рано, оват! – прорычал другой голос. – Спешка никогда не давала хороших результатов! Вы никого не предупредили и не приказали перекрыть улицу. Матана – настоящий лабиринт, а у нас нет обонятельного зонда. К тому же мы так и не выяснили, где прячется эта проклятая девчонка!

– Скаит потерял ментальный контакт со старым колдуном, – раздраженно ответил человек в черном, оват. – Он не мог перехватить сообщение, которое тот передавал пруджу, и решил, что наилучшим выходом будет одновременное устранение обоих.

– Результат – мы прикончили лишь старика!

– Заткнитесь! – заорал оват. – Отыщите пруджа и нищего! Обыщите, если надо, каждый закоулок Матаны! Новая неудача – и я подвешу вас за кишки! Я возвращаюсь в дом старика, чтобы навести там порядок и оставить шанс на поимку девицы, если она появится. Никаких координат встречи: доберетесь до места собственными средствами.

Распростертый на каменном возвышении, бледный Маранас пытался отдышаться. Боль немного утихла, но у него совсем не осталось сил. Саван из ледяного пота покрывал его с ног до головы.

Сделав свое дело, ребятишки исчезли. Вынырнув из пыльного облака, они окружили беглецов и втолкнули их в ворота. Оказавшись по другую сторону стены, они потащили их вниз по бесконечным спиральным лестницам, почти отвесно опускавшимся на террасы и во внутренние дворики низких домов. Потом маленькая шумная ватага испарилась, словно по мановению волшебной палочки под недовольную ругань стариков, дремавших в тени.

Нищий, одетый в слишком просторные одежды, извлек окровавленный металлический диск из раны и бросил его на землю, где он продолжал сверкать, как злокозненное, обожравшееся живой плотью животное. Затем нищий оторвал часть туники пруджа и соорудил временную повязку. Рана выглядела отвратительно: острые осколки костей пробили плевру и бронхи. Нищему даже приходилось прерывать свое занятие, чтобы отвернуться и побороть тошноту. Но ему все же удалось остановить кровотечение: пятно, обагрившее белую ткань, перестало расти.

– Вы хорошо знаете старый город? – спросил нищий удивительно нежным голосом.

Маранас кивнул.

– И знаете место, где вас могут подлечить? Прудж снова кивнул.

– Тогда следует туда отправиться. В вашем состоянии здесь оставаться нельзя. Вам известно, где мы?

– Помогите мне подняться… Я покажу, куда идти… – пробормотал Маранас.

Он обнял нищего за шею, и тому пришлось напрячь все свои силы, чтобы устоять. Потом, с невероятными предосторожностями, прудж встал на ноги.

– Туда… По этому проулку…

Они обогнули возвышение и углубились в невообразимый лабиринт строений, налезавших друг на друга и образующих такую запутанную сеть, что было невозможно понять, где начинается одно и заканчивается другое здание.

Через несколько минут на террасе появились наемники. И почти тут же заметили диск, валявшийся у подножия возвышения.

Они обшарили землю глазами, но не заметили ни единого следа: от террасы уходило шесть проулков, змеившихся среди беленных известкой стен. Их глинистая мостовая была вытоптана так, что уже давно превратилась в камень.

– Был бы у нас зонд! – проворчал один из наемников.

– Какой смысл сожалеть! – возразил второй.

Они решили разделиться, пройти по каждому проулку, хотя такое решение было наихудшим в городе головорезов.

Маранас двигался с все большим трудом. Крутая змеящаяся улочка никак не кончалась. Стояла тяжелая удушающая жара. Уставший нищий едва удерживал пруджа, но продолжал его подбадривать:

– Еще одно усилие! Надо держаться! Ну, давай!

И вдруг затуманенный мозг Маранаса осознал очевидность. Этот непонятно откуда взявшийся нищий в лохмотьях говорил не так, как нищие, и голос у него был слишком звонкий. Это была женщина. Вот почему он слышал такой высокий голос, видел такие тонкие конечности, деликатные ладони… Прудж остановился и оперся о стену дома.

– Кто… кто вы? – спросил он с трудом.

– Бога ради, представляться будем потом! Сохраните силы, чтобы двигаться!

– Вас, случаем, зовут не… Афикит?

– Позже, я же сказала! То место, куда мы направляемся, еще далеко?

Стены проулка отразили эхо поспешных шагов.

– Они нас догоняют… – простонал Маранас, испытывая боль и страх. – Мы пропали… Все пропало…